Устная речь первична, письменная вторична. Это же понятно всем: сначала мы начали говорить, а уж потом писать. Но это не значит, что писать всегда надо, как говорим. Ведь говорим мы по-разному в разных обстоятельствах. Разговорная речь порой непредсказуема, произношение какого-нибудь слова или выбор слова, чтобы подчеркнуть смысл сказанного, зависит от ситуации, в которой мы находимся. И не всегда даже те, кто безукоризненно владеет русским литературным языком, следуют его нормам, когда приходится мгновенно решать что и как сказать. А есть еще и диалекты, которые в русском языке не столь разительно отличаются друг от друга, как, например, в немецком, но все-таки могут добавить трудностей.
Нормы письменной речи, то есть орфографические, грамматические и пунктуационные, выведены для того, чтобы мы, говорящие порой очень по-разному, понимали друг друга, хотя бы переписываясь. Но и тут в последние 30 лет все смешалось, как в доме Облонских. В нашу жизнь сурово и беспощадно ворвался интернет, позволивший устную речь смешать с письменной. Можно, конечно, следовать очень умному и своевременному совету профессора Кронгауза: пока мы продолжаем понимать друг друга, ничего страшного не произойдет. Но ведь предел может наступить.
Где-нибудь в чате идет бурное обсуждение. Читаем такую фразу:
«Вы пишите, что надо поступать именно так».
Казалось бы, все ясно. Это предложение побудительное по цели высказывания. То есть кому-то советуют писать именно так, а не по-другому. И глагол здесь употреблен в повелительном наклонении.
Однако читаем ответ:
«Я не об этом писал».
Стоп, кажется, собеседники хорошо понимают друг друга, а мы как раз не очень. Ведь если в предыдущей фразе не содержится совет, указание, или приказ, а смысл ее в том, что кто-то что-то написал, то глагол писа́ть должен выглядеть так: пишете. Ведь ясно же: глагол первого спряжения во втором лице множественного числа. Значит, надо писать -ете. То есть, допущена даже не орфографическая, а грамматическая ошибка. И она влечет за собой изменение смысла.
Но обоими собеседниками управляет контекст. В стихию переписки здесь ворвалась другая стихия – стихия разговорной речи. А в этой стихии ветрами и бурями управляют произношение и эмоции. В данном случае главным оказалось произношение. Если вспомним, как делали фонетический разбор слова на уроках в школе, то сразу заметим: формы повелительного наклонения и второго лица множественного числа глагола писать различаются только ударением, а окончание произносится одинаково: пиши́те – пи́шите.
Орфоэпия, то есть собрание норм и правил произношения, играет с нами порой и в более серьезные игры. Например, привычное слово шприц в творительном падеже согласно нормам русского языка произносится, а вслед за этим и пишется так: шпри́цем. Но все орфоэпические словари, указывая строгую литературную норму, оговариваются: у медиков ед. шприца́, мн. —ы́, -о́в
И как тогда слово шприц будет выглядеть в творительном падеже? Конечно же, шприцо́м.
То есть здесь выбор произношения влечет за собой и выбор падежных окончаний. Кошмар! Как быть? Очень просто: в разговоре иногда можно выбрать то, что тебе ближе. На письме все-таки лучше соблюдать нормы литературного языка.
