Чудо на Угре
Конфликт продолжался до конца сентября 1480 года. В военно-политическом отношении он был критичен для московского великого князя, поэтому Иван III вынужден был в итоге пойти на серьезные уступки братьям.
— Что было бы, если бы ордынцы тогда победили?
— Был бы, во-первых, погром большей части страны. Территория между средним течением Оки и верхним течением Волги подверглась бы тотальному разорению — с массовыми грабежами, убийствами, разрушениями, уводом десятков, если не сотен тысяч пленных. То есть были бы огромные людские и экономические потери. Ну а в политическом плане Северо-Восточную Русь ждало восстановление в полном масштабе зависимости от Орды. Все это отбросило бы страну по меньшей мере на сто лет назад. Кроме того, Ахмату вполне могла прийти в голову благая мысль: почему, собственно, должно быть лишь одно великое княжение? А вернем-ка самостоятельность Новгороду и Нижегородско-Суздальскому княжеству, а усилим-ка самостоятельность Твери…
— То есть история создания централизованного русского государства пошла бы, возможно, совсем другим путем. Если бы вообще такое государство состоялось.
— Совершенно верно: в случае победы Ахмата такое государство могло и не состояться.
— Чего избежала Русь — понятно. Теперь давайте о том, что она приобрела.
— Первый и главный итог — рождение самостоятельной российской государственности. До этого земли Северо-Восточной Руси рассматривались ханами Орды как подчиненный им улус. Да, княжеские династии пользовались значительной самостоятельностью во внутренних делах. Но жесткая государственно-политическая и данническая зависимость сохранялась. Стать великим князем было возможно лишь в случае одобрения кандидатуры ханом. 11 ноября 1480 года — дата, символизирующая окончательную ликвидацию зависимости от Орды. В дипломатической и внутренней документации Иван III стал именоваться вскоре великим князем всея Руси и самодержцем. Возникает суверенное централизованное государство.
С 1480-х годов Москва — весьма заметное звено в системе общеевропейских отношений. В Москву едут посланники императора Священной Римской империи, которые предлагают Ивану III — от имени императора — статус короля. На что великий князь устами дипломатов гордо отвечает: мы правители по происхождению и по милости Божьей. Особенно тесные контакты устанавливаются с Италией. Оттуда начиная с 1480-х годов идет широкий поток мастеров — инженеров, оружейников, ювелиров, архитекторов. Едут они в Россию с большой охотой, поскольку услуги иностранных специалистов оплачиваются очень щедро. Именно итальянские архитекторы осуществляют перестройку Московского Кремля.
Кстати, заново отстроенный ансамбль Кремля — зримый результат прекращения даннической зависимости от Орды. Не было прежде у московских государей денег на воздвижение столь роскошной резиденции — мощная крепость, великокняжеский дворец, комплекс храмов. Строительство едва ли не в первую очередь финансировалось за счет средств, сэкономленных на ордынской дани.
Помимо суверенного государства Иван III оставил в наследство потомкам заново отстроенный Московский Кремль — зримый результат прекращения даннической зависимости от Орды.
— А каков, интересно, был размер дани?
— Трудный вопрос. Сведения о размере и порядке уплаты выхода, дани, с разных княжеств и в разные периоды зависимости от Орды случайны и не систематичны. По очень грубому подсчету, в «нормальных» условиях выход с 8–10 княжений Северо-Восточной Руси и Великого Новгорода составлял 15–18 тысяч рублей в год. Это очень и очень большая сумма, десятки процентов от того, что мы сегодня называем национальным доходом. Дань, наложенную после похода Тохтамыша, летописец в 1384 году горестно называет как «великую» и «тяжкую по всему княжению» — по полтине, половине рубля, «с деревни». А деревни тогда насчитывали от одного-двух до трех-четырех крестьянских дворов.
— Что можно было купить на эти деньги?
— О том, каким тогда был масштаб цен, нам, к сожалению, практически ничего неизвестно. Первая более-менее достоверная информация такого рода относится ко второй половине XVI века. В то время на полтину можно было приобрести 10–20, а то и несколько десятков пудов ржи. Рабочая лошадь стоила в среднем 1–3 рубля. То есть даже для XVI века полтина была совсем не маленькой суммой, а ведь тогда стоимость денег была существенно меньшей, чем в XV и тем более в конце XIV века.
— Нетрудно предвидеть, что идею календарного прославления стояния на Угре без энтузиазма, мягко говоря, воспримут в Татарстане. Вряд ли там поддержат появление еще одной «антитатарской» — после Куликовской битвы — памятной даты.
— Мне трудно осознать, какие тут могут быть претензии и обиды. Даже когда речь идет о каких-то столкновениях между Русским государством и Казанским ханством, надо понимать, что войну вели не татары или русские как народ, а государства. Следует четко разделять эти понятия. Что же касается событий 1480 года, то к ним Казань и вовсе не имела никакого отношения. В походе Ахмата войска ханства не участвовали. А Крымское ханство, как я уже говорил, вообще было тогда союзником Руси. О каких «антитатарских поползновениях» в таком случае может идти речь?
— Есть и другой подводный камень: в стремлении утвердить 11 ноября в качестве памятной даты кто-то может усмотреть «подкоп» под «близлежащий» День народного единства. Ведь и в самом деле напрашивается вопрос: почему в качестве повода для всенародного торжества выбран не день независимости страны, а куда менее однозначное историческое событие?
— Если честно, то мне такие бюрократические или политологические игры непонятны. Думаю, однако, что было бы крайне несправедливо отвергать эту столь значимую, символическую для нашей истории дату на основании того, что она якобы «конкурирует» с 4 ноября. Противоречия между этими датами нет. 11 ноября — день победного завершения длительной военной кампании, прямым следствием которой стало появление суверенного Российского государства. Именно восстановлением этого государства занималось осенью 1612 года объединенное ополчение, один из успехов которого мы отмечаем 4 ноября. Так что ни о каком «подкопе» речи не идет.
— Наконец, о еще одной «злобе дня». В резолюции калужской конференции выражается поддержка инициативы установки монумента, посвященного Ивану III. В этом явно чувствуется определенный вызов тем, кто ставит сегодня памятники Ивану Грозному как «символу российской государственности». Я не ошибаюсь?
— Уточню, во-первых, что в окончательный текст резолюции этот пункт не вошел — отдельные участники были против. Во-вторых, инициатива установки памятника Ивану III в Калуге — это инициатива местных властей и местных общественных организаций. О том, каковы их мотивы, точно не знаю. Но, возможно, вы правы: в известной мере эта идея действительно контрастирует с нынешним валом памятников Ивану IV. Возникает, правда, другой вопрос: нужно ли вообще ставить памятники государственным и политическим деятелям прошлого? На этот счет существуют разные точки зрения. Но если уж ставить, то, по моему мнению, тем, кого действительно можно причислить к символам государственности. И в первую очередь, конечно, основателю суверенного Российского государства. А это Иван III. Ни Иван IV, ни кто-либо другой на этот статус претендовать не могут. И при этом совсем не нужно рисовать Ивана III лишь в благостных, восторженных тонах.
— Да, ангелом он, конечно, не был.
— Он не был ни ангелом, ни дьяволом. Он был человеком своей эпохи с чертами и особенностями, вполне типичными для правителей того времени. Кстати, «круглый стол» нашей конференции так и назывался: «Обыкновенный самодержец». Но он был первым российским самодержцем.
