Командир легендарной «Пятнашки» – о своем решении защищать ДНР, о ситуации в зоне спецоперации и о том, почему для командиров было важно приехать именно в наш регион.
На прошлой неделе в Калуге побывали командиры и бойцы интернациональной бригады «Пятнашка», той самой, что сформировалась из добровольцев еще в 2014 году, когда украинские власти отдали приказ атаковать Донбасс, не признавший вооруженного переворота и захвата власти неонацистами в Киеве. За восемь лет бригада, состоявшая изначально из 15 человек (отсюда и её название), превратилась в батальон оперативного назначения. Ее основатель Ахра Авидзба, приехавший защищать Донбасс из Абхазии, говорит, что за эти годы четко осознал: они защищают не просто исконно русские территории и людей, живущих там, от уничтожения укронацистами, они защищают Русский мир.
После беседы со студентами Калужского государственного университета нам удалось поговорить с легендарным Абхазом. Он рассказал, почему для бойцов важны встречи со студентами и почему они начались именно на Калужской земле.
Родина Маршала Победы
– Ахра Русланович, так почему именно Калуга?
– Для нас это знаковое место. Калужская земля – родина Маршала Великой Победы Георгия Константиновича Жукова. Мы приехали не только рассказать о жизни на передовой, но и напитаться воздухом, силами той земли, что родила героя-победителя. Ну и, конечно, Калуга – это наука, это оборонные заводы, здесь ковалась тыловая победа тогда, здесь она куется и сегодня. Наша победа берет свое начало здесь. Дальше поедем в Иваново, там тоже встретимся с молодежью. Ведь именно молодежь – это наше настоящее и будущее. Ради нее, ради того, чтобы и дальше процветали русская наука и культура, и стоят там наши воины. Ведь именно им будем передавать нашу страну, и хочется, чтобы они не были равнодушными. Пообщавшись с ребятами, я понял, что их интерес не дежурный, он идет изнутри, это то, что действительно их волнует. И это хорошо, значит, все делаем не зря. Можно не оглядываться назад, тыл у нас крепкий.
– Какой вопрос запомнился больше всего?
– Девушка, совсем юная, в 2014 году еще ребенком была, спросила, почему это было не восемь лет назад. Она подчеркнула, что была на конференции, где обсуждалось, что восемь лет назад все было бы иначе. Что я могу сказать: не было бы тогда ничего хорошего. Да, может, мы меньше крови потеряли бы на тот период, но потом захлебнулись и экономически не вытянули бы. Но то, что студенты не стесняются и спрашивают об этом, говорит о том, что молодежь анализирует, думает, делает выводы.
Почему мы решили говорить со студентами? Потому что студенчество и старшеклассники – это большая аудитория, которая сидит в соцсетях и оттуда черпает информацию, формируя мнение из сторонних источников.
Кто мы есть
– Не раз общалась с калужскими добровольцами. Так вот они, давая оценку противнику, расходились во мнениях. Те, кто старше, говорят, что у них складывается впечатление, что воюем со своим отражением, а молодые, наоборот, уверяют, что украинцы теперь абсолютно чужие нам люди. Каково ваше мнение на этот счет?
– Это заблудшие люди. Чужими не назову, потому что я понимаю, что они русские, как бы ни пытались этому сопротивляться. Хотя, когда журналисты включают камеру, они, это первые лица, вдруг вспоминают родной язык и бьют себя в грудь, что они русские, типа «никто нас не ущемляет». Вас – нет, а вот население ваши законы еще как ущемляют. Закон о языке, стирание исторической памяти, снос памятников, переименование улиц, носящих русские названия. Иногда до идиотизма доходит: Красный Лиман переименовали в Лиман, Днепропетровск – в Днепр. Со стороны кажется смешно. Но на самом деле ничего смешного нет. Они в этом живут, воспитывают детей, эта зараза расползается, разрастается. В итоге русский Киев стал националистическим. Во Львове 60 процентов населения евреи, а 40 – русские, которые вдруг стали неистовыми украинцами. Им промывают мозги. Это мышление, а не этническая принадлежность. Их ближайшие соседи – Польша, Румыния, Венгрия, да и мы какое-то время – не считали их своими. Их это сплотило, и они уверовали, что они украинцы. Какие украинцы?! Мы единый народ, все остальное – технологии и промывка мозгов, которой воспользовались западные спецслужбы и организовали Майдан. И эти заблудшие не могут понять, что ни они, ни их страна кураторам не нужны, все это затевалось, чтобы у России под боком был враг и натовский плацдарм.
– Стоит ли надеяться на прозрение заблудших?
– Тридцать лет, а то и больше мы допускали, что рядом с нами развивается зараженный организм. Сегодня идет процесс очищения и исцеления. Кто с нами останется – тот останется. Мы будем стараться воспитывать их и будущие поколения в едином с нами мире. А о тех, кто не захочет, – а такие отравленные, увы, будут: не всякий больной жаждет исцеления, – не надо горевать, сколько бы их ни было. Иначе это приведет к тому, что мы уже имели во времена Хрущева, когда полицаи, «лесные братья», бандеровцы и прочая нечисть были оправданы. Их решили простить, дали им шанс – назначали главами сельсоветов, на должности. Неправильно все это было. Не оценили они прощения. А наоборот, посчитали, что были правы. И вырастили себе подобных. А кого еще может воспитать человек, который уничтожал родное население? Больше всего зверствовали на оккупированных фашистами территориях именно предатели. Немцы удивлялись их жестокости. Они живьем людей закапывали, их потомки делают это сегодня. Поэтому таких прощать и принимать нельзя, кем бы они ни были. Предадут снова.
Думать о будущем
– Ваша работа сегодня, насколько я знаю, не только на фронте, но и социально-гуманитарной направленности…
– Конечно, прежде всего мы заботимся о женах и детях наших бойцов, особенно о тех, кто остался без кормильца. Школы, поликлиники, детские сады, социалка – вопросы самые разные, все стараемся решить. Молодым бойцам помогаем получить гражданские профессии, война ведь закончится, нужно будет жить и работать. На сессии отпускаем, спортивные соревнования для молодых проводим. Важно, чтобы вы понимали: там, под обстрелами, тоже есть жизнь, и хочется, чтобы она как можно скорее стала мирной.
– Студенты-бойцы как к вам попали?
– Сами приходят. Двое ребят еще пятнадцатилетними мальчишками пришли в 2014 году, говорят: «Командир, возьми! Будем биться за родную землю». Сказал им: «Идите домой, рано вам». А у них такая уверенность в глазах, думаю, ну я не возьму, к другому попросятся, а у меня душа болеть будет: научат ли, сберегут ли. Стали работать. И эти мальчишки так себя вели, что матерым воякам на них равняться хотелось. Было дело, как-то офицера на передке ранило, так мои мальчишки командование приняли, и бой был за нами. Сейчас они уже матерые мужики, на таких все держится. Но учиться надо, война, повторюсь, закончится. Да и нужно выезжать за ленточку, менять обстановку, это позволяет по-другому посмотреть на ситуацию, проветрить мозги. Иначе можно перекипеть.
– Ахра, вы из Абхазии, многодетный отец. Почему для вас важно быть в Донбассе?
– Мы один народ, одна страна, так было и так будет, и не только из-за советского прошлого. У нас одна история и, уверен, общее будущее. И там мне важно быть как раз ради моих детей, чтобы у них это будущее было таким, каким его вижу я, а не те, кто пытается сегодня навязать нам свои ценности.
Беседовала Ольга СМЫКОВА
Фото автора
