Чем отличаются больные «от волны к волне», сколько человек, оказавшихся в реанимации, смогут благополучно ее покинуть и почему надо обязательно сделать прививку от ковида – об этом нам рассказала руководитель отделения Маргарита Пушина.
Уже давно больница получает отзывы о работе медиков – врачей, медсестер, санитарок. Парадокс, но благодарностей персоналу реанимации почти нет. И не потому, что врачи в масках и защитных костюмах, их лица и фамилии сложно запомнить. Когда опасность позади, сознание человека старается вытеснить эту страшную страницу жизни. Родственники звонят на горячую линию больницы, и, если узнают, что человек в реанимации, с ним нет обратной связи, он в кислородной маске и не может говорить, – чувство тревоги нарастает. Врачам приходится терпеливо объяснять: здесь пациент под пристальным наблюдением, доктор всегда рядом.
Завотделением начинает рабочий день с заполнения статистических таблиц: что изменилось в состоянии больных за сутки, потом планерка по историям вновь поступивших пациентов, далее – обход, назначения, затем приходят результаты новых анализов и обследований, корректируется терапия.
Сегодня общее количество ковидных коек в больнице сократилось, в отделении Маргариты Михайловны 12 пациентов. Дело в том, что в лечебное учреждение поступают не просто ковидные больные, они с инфарктами и инсультами. Есть среди пациентов очень тяжелые – от каждой из этих болезней есть риск умереть, а сочетание «инфаркт или инсульт плюс ковид» – это бомба для организма.
– Расскажите, какими были первые месяцы работы вашего отделения с коронавирусной инфекцией.
– Когда весной 2020-го готовились перепрофилировать больницу, даже не подозре¬вали, с какой болезнью столкнемся. Да не только мы, весь мир этого не знал и не очень понимал, что происходит и как лечить огромный поток нуждающихся в помощи людей. Поэтому было и непонятно, и страшно. Месяца три-четыре находились в таком положении. Не скрою, с первых дежурств хотелось уйти. Не из профессии, а туда, где спокойнее. Думала: вот сутки отдежурю – и все. Два года уже так «ухожу».
– Лекарства от коронавируса нет, и врачи лечат не болезнь, а конкретного пациента. Чем отличается нынешняя ситуация от первой волны?
– Сегодня и течение болезни намного тяжелее, и осложнений больше. И если вначале мы имели дело с дыхательной недостаточностью, редко – с нарушением свертываемости крови, теперь широта диагностического лечебного поиска намного больше, вирус бьет по всем слабым местам организма. Лечим синдромы – поражения почек, печени, сердца, их становится больше, и сами поражения интенсивнее. Причем тяжелые поражения остаются в организме навсегда. Меняются со временем и методы лечения, многие знания приходят с опытом: каждый больной дает поле деятельности для аналитики.
– Два года пандемии – достаточно долгая история, и не ясно, когда и чем она закончится. Возникают ли в связи с этим у ваших коллег психологические проблемы?
– В реанимации большая летальность. Иногда думаешь, для чего мы работаем, если исход часто неблагоприятный. Понимаешь и собственное бессилие: при огромном количестве вложенных сил результат бывает нулевой. Когда выкладываешься по полной, а человек умирает, есть ощущение, что от тебя ничего не зависит.
– На ваш взгляд, насколько благополучный исход болезни зависит от врача, от организма, от природы, наконец, от провидения?
– Думаю, в этой ситуации все-таки имеют значение компенсаторные способности организма, а в тяжелых случаях – вовремя ли начато лечение: чем раньше, тем больше шансов на успех. Порой привозят пациентов с настолько критическими показателями сатурации, что удивляешься, откуда столько воли к жизни. Многое зависит и от мотивации к выздоровлению. В этом плане сложно с пожилыми пациентами. Выживают настоящие бойцы. Запомнился случай молодой пациентки. Дома ее ждали двое маленьких детей, думали, что не «вытянем» ее, было 80-процентное поражение легких. Вытянули.
– Расскажите вашу личную историю заболевания ковидом.
– Заболела в декабре 2020 года, через полгода после того, как стала работать в красной зоне. К тому времени большая часть врачей в нашей больнице уже переболели, а прививки в Калуге массово тогда еще не делали.
Первые несколько дней думала, что ребенок принес из школы вирус, и вместе мы так и лечились, пока не пришел положительный результат на мазок. Тогда стало страшно: я слишком хорошо знала, чем может закончиться эта история. Течение болезни протекает волнами: сегодня тебе хорошо, а завтра вдруг становится хуже – в эти моменты легко поддаться панике.
Болезнь не была тяжелой, но долгой – положительный мазок на ковид был пять или шесть раз. Потом сделала прививку.
– Часто ли вас спрашивают, надо ли делать прививку? Как специалист, который видит проблему изнутри, верите ли вы, что вакцинация сможет остановить пандемию?
– В последнее время все разговоры так или иначе переходят на ковидную тему. Везде, где только можно, знакомые задают вопрос: надо ли прививаться. Я лечила уже не один десяток человек. У меня есть личный аргумент: мы с ребенком заболели, а привитый муж – нет. К тому моменту у него был иммунитет после прививки, возможно, он переболел бессимптомно. Прививаться необходимо – хотя бы для того, чтобы дать себе шанс не оказаться пациентом красной зоны с маской на лице – оттуда, увы, не все возвращаются. Особенно это важно сейчас, когда мы ждем очередную волну с приходом нового штамма – омикрона.
– Что в вашей жизни происходит кроме работы?
– Надеюсь пойти летом в отпуск, но боюсь сглазить – эпидемиологическая ситуация может измениться в любой момент.
– А чем в отпуске будете заниматься?
– Дачу люблю. Там у меня теплицы, цветы, декоративные кустарники, моя любовь – розы. Уже семена закуплены для рассады.
– А прошлым летом отпуск был?
– Даже путешествие было – круиз по Волге всей семьей. Очень нравится такой отдых – каждый день новый город. Для нас даже общий семейный выходной редкость: муж работает в одной из московских ковидных больниц. Сыну тоже понравилось. Хотя был для него и свой минус, который мы отнесли к плюсу, – целых 18 дней ребенок был без интернета.
– Сын не планирует в будущем стать врачом?
– Ему 12 лет. И его детские мечты пока ограничиваются тем, что он хочет стать главным врачом (смеется). Или косметическим хирургом. Хотя, наверное, я буду рада, если через 15 лет сын станет главным врачом, а я у него – администратором, как мечтала в детстве, – «в белом накрахмаленном халате, на каблуках и с прической».
БЛИЦБИОГРАФИЯ
- С золотой медалью окончила школу, затем – Смоленскую государственную медицинскую академию по специальности «Лечебное дело».
- В ее трудовой книжке только одно место работы – Городская клиническая больница «Сосновая роща». За 22 года она прошла путь от интерна до заведующего реанимационным отделением.
- Здесь же, в кардиореанимации, познакомилась со своим будущим мужем – анастезиологом-реаниматологом Павлом Пушиным.
- О медицине мечтала с детства – тетя и дядя были врачами, а бабушка всю жизнь проработала регистратором в ведомственной поликлинике.
- Работу свою обожает, хотя почти два года трудится в режиме «10 смен по 24 часа» каждый месяц.
Ольга Коновалова
Фото Антона Забродского
