Воспоминания комиссара авиаэскадрильи о нашем земляке, дважды Герое Советского Союза летчике Александре Терентьевиче Карпове
Рукопись обнаружил и принес в редакцию председатель городского совета ветеранов Евгений Янкелевич. Нам неизвестно, публиковались ли эти мемуары ранее.
«Мне удалось быть в числе участников обороны Ленинграда на первом ее этапе – с 15 августа до первых чисел октября 1941 года.
По приказу командования наш 121-й истребительный авиационный полк в составе двух эскадрилий на самолетах Як-1 под командованием подполковника Барабанова был в середине августа 1941 г. перебазирован на аэродром Углово из-под Волоколамска, где выполнял боевую задачу по прикрытию Москвы от ночных налетов авиации противника, для усиления обороны Ленинграда. Эту задачу мы должны были выполнить в основном с молодым летным составом, только что закончившим авиационные училища и почти не имеющим боевого опыта. В числе молодых летчиков моей эскадрильи, где я был комиссаром, находился и Александр Карпов. С первых дней прихода в эскадрилью молодой, еще совсем юноша, коренастый, не высокого роста, с темным чубом на голове младший лейтенант Карпов произвел на меня хорошее впечатление. Стройный, подтянутый, не по годам серьезный и волевой, он воплощал в себе все те качества, которые так необходимы летчику-истребителю. Впоследствии он стал комсоргом эскадрильи.
Наши самолеты, находящиеся под Ленинградом, в основном были устаревшего типа – И-15, И-16, тогда как немцы летали на Ме-109 – самолетах по тому времени современных. А так как наш полк был вооружен скоростными самолетами Як-1, то нам было приказано немедленно вступить в боевую работу, хотя летный состав и не был знаком с районом боевых действий.
Было приказано: «1-й эскадрильи произвести разведку боем аэродрома противника, который прикрывался значительными силами, как зенитными средствами, а также истребителями; 2-й эскадрильи штурмовать боевые позиции противника на подступах к Ленинграду».
При подходе к аэродрому противника, маскируясь облаками, наши летчики обнаружили на аэродроме до 150 бомбардировщиков. В это же время их атаковали до 20 самолетов Ме-109 с разных направлений. Пришлось принять неравный бой. Самолет ведущего, прикомандированного летчика, обладал меньшей маневренностью и оказался в критическом положении. Ему зашла в хвост пара самолетов противника, и тут Карпов подоспел на выручку – с первой атаки сбил одного Ме-109, второй скрылся в облаках. После возвращения ведущий крепко благодарил Карпова за находчивость и умелые действия в воздушном бою. На самолете ведущего оказалось до 10 пробоин, а две пули находились в парашюте. Из этого боя не вернулись трое наших летчиков.
Каждый день приходилось делать по 5–7 боевых вылетов. Летчикам приходилось сражаться не только в воздухе, но и на земле. Иногда не успеют произвести посадку – аэродром начинают бомбить немецкие Ю-88 или штурмовать Ме-110. Здесь приходилось проявлять максимум хладнокровия, находчивости, выдержки и дисциплины, чтобы избежать больших потерь на земле.
Вспоминается такой случай. Только что произвела посадку эскадрилья, придя с боевого задания. Не успели затащить самолеты в капониры, как над аэродромом появились до 25 Ю-88, начали бомбить. В небо взлетела наша эскадрилья. При взлете самолет Карпова попал в воронку от бомбы и на большой скорости перевернулся через крыло. Осталась целой только кабина летчика, которая несколько раз перевернулась. Я быстро сел на санитарную машину и поехал к месту происшествия. Кабина лежала на боку, и окровавленное лицо Карпова недоуменно смотрело на меня. Он спрашивает меня: «Что случилось?». Я ему сказал, что ничего особенного, просто попал в воронку. У Карпова оказалась рассечена бровь и разбита голова. Тут же его отправили в госпиталь. Ранение было не так серьезно, но требовало госпитального лечения. Карпов упрашивал меня, чтобы его не отправляли в тыловой госпиталь. Просьба его была выполнена.
Нужно сказать, боевая дружба, товарищество были характерными чертами эскадрильи. Этому во многом способствовал сам Карпов. Будучи комсоргом, он старался привить эти чувства всем летчикам и техникам. Сам же Карпов пользовался заслуженным авторитетом среди всего личного состава.
Товарищи Карпова всегда удивлялись его характеру. Насколько он был боевой, настолько и скромный. В бою не гнался за количеством лично сбитых самолетов, что приводило иногда старых, опытных летчиков к трагическим последствиям. Так в полку погибли два командира эскадрильи и комиссар полка. Карпов добивался общих успехов во взаимодействии и взаимовыручке в бою.
Мы навещали Карпова, который находился на лечении, желали ему скорого выздоровления и сообщали все подробности боевой жизни полка.
К концу сентября у нас осталось очень мало самолетов, и те были основательны потрепаны.
К началу октября 1941 года к нам садится полк майора Мищенко, тоже из-под Москвы, а нашему оставшемуся летному составу было приказано убыть самолетом Ли-2 для получения новых машин. Больше мы на Ленинград не попали, так как в октябре начались сильные воздушные бои под Москвой, где мы и продолжили воевать.
Примерно в феврале 1943 г. мне снова посчастливилось встретиться с Карповым. К тому времени он уже был Героем Советского Союза. Мы базировались на аэродроме Клин. В этот день была исключительно плохая погода, шел снег, метель, видимости почти никакой не было. Вдруг звонят с КП Москвы – принять самолет Карпова из Ленинграда, горючее на исходе. Командир полка обеспокоился, но я его несколько успокоил, охарактеризовав Карпова как отличного летчика, который вполне справится с посадкой. Немедленно включили прожектора, связались с Карповым, беспрерывно давали сигналы ракетами. Карпов отлично произвел посадку в исключительно сложной обстановке. Оказалось, что он сопровождал особо важный самолет из Ленинграда. Посадка у него должна была быть в Калинине, но там его не приняли, и он принял решение произвести посадку в Клину. Я очень обрадовался такой встрече. Мы долго говорили о боевых делах, вспоминали друзей, он много рассказал о своих боевых эпизодах. Он показался мне намного возмужавшим, но все таким же скромным и простым, как и в начале боевого пути. Мы вместе с ним переночевали в землянке, а на следующее утро он вылетел в Ленинград.
п/п-к запаса А. Кози…
(подпись неразборчива)
17.2.64.
P.S. Возможно, наши краеведы помогут восстановить фамилию и имя комиссара авиаэскадрильи полка, нашего земляка, где воевал дважды Герой Советского Союза А. Т. Карпов.
Об Александре Карпове, чьё имя носит одна из улиц в историческом центре Калуги, написано много. Коротко напомним. Александр Терентьевич родом из деревни Феленёво, сейчас это территория Ферзиковского района. Родился в Калуге. Во время Великой Отечественной войны в составе Второго Ленинградского гвардейского истребительного корпуса ПВО Карпов защищал небо над блокадным Ленинградом и легендарную Дорогу жизни. За свою летчицкую карьеру он совершил 456 боевых вылетов, одержав 97 воздушных побед, лично сбил 29 самолётов противника. 17 октября 1944-го ему исполнилось 28, а 20 октября Александр Карпов погиб. Вылетел на перехват вражеского самолёта, на высоте более 6000 метров атаковал противника без кислородной маски. Подбил вражескую машину, но потерял сознание. Его истребитель, предположительно, упал в Финский залив.
