Бизнесмен, депутат, спортсмен, меценат – о жизненном пути и семейном счастье
Секрет его успеха, как утверждает сам Александр Эдисонович, предельно прост: много работать, иметь смелость меняться, учиться, учиться и учиться. Но, тут же признается, что один бы ничего не добился.
ПРИВЫЧКА ТРУДИТЬСЯ
– 
Александр Эдисонович, у вас красивое и необычное отчество. Что вы знаете о детстве отца?
– В СССР одно время была мода на необычные имена – простые граждане называли детей Искра, Вилен, Аврора, Революция. Бабушка назвала отца Эдисоном (в честь Томаса Эдисона, изобретателя электрической лампочки), а другого сына – Радием (элемент таблицы Менделеева). Бабушка работала учителем, еще ребенком она приехала из глубинки в Москву работать гувернанткой. Дед – коренной москвич, работал в министерстве среднего машиностроения, закупал станки за рубежом, ездил в Америку, Германию. Когда начались репрессии, его арестовали. Во время войны он воевал в штрафбате, был контужен. Бабушка с детьми в 1941 году из столицы уехала в Оренбург в эвакуацию. После войны семья воссоединилась, деда реабилитировали, он продолжал работать.
– История с арестом деда отразилась на судьбе отца?
– После окончания Московского энергетического института отца направили работать за 101-й километр. Так в 1952 году он оказался на Калужском турбинном заводе, работал инженером экспериментального отдела СКБ. Много времени проводил в командировках, объездил весь СССР, больше года трудился на Адмиралтейском судостроительном заводе в Ленинграде при постройке ледокола «Ленин», был на многих заводах и стройках – там, где использовали калужские турбины.
_cuva
Человек идейный, партийный, знающий инженер. Все, кто с ним работал, отзывались о нем как о профессионале высшего уровня. Хотя история репрессированного отца в какой-то момент остановила его движение по карьерной лестнице. За работу он получил орден «Знак Почета», стал кандидатом технических наук, лауреатом Государственной премии, возглавлял на заводе школу молодых инженеров, но максимум, до чего он дослужился, – должность заместителя главного инженера.
– Чем была для Эдисона Ефимовича Турбинка?
– Завод был для него всем. Отца уважали, с ним советовались. Мы получили квартиру на улице Чичерина, все жильцы этого дома были заводские. Хотя я прожил там до шестилетнего возраста, помню эту атмосферу всеобщего гостеприимства. Как дружно жили друзья-соседи-единомышленники! А количество гостей ограничивалось только метражом квартиры.
В доме напротив жили наши близкие друзья. Семья Шкловер: Григорий Григорьевич работал на Турбинке, Эсфирь Григорьевна преподавала немецкий в пединституте. Раиса Михайловна Сонкина, гениальный хирург 3-й больницы, ее муж, Григорий Маркович, был начальником цеха литографии на комбинате СДВ. С. Ямпольский, О. Мильман, Р. Токарь… Все они были как одна большая заводская семья, инженерная элита.
Отец проработал на заводе почти до 2000 года, хотя и был уже на пенсии.
– То есть он застал самые тяжелые для завода времена, в 90-х?
– Я хорошо помню, как он переживал, что стремительно сокращается численность коллектива, уходят грамотные специалисты, и понимал, какая это потеря для производства. Хороший сварщик, способный качественно сварить титан, был на вес золота. Вернувшись с работы домой, мыслями отец все равно оставался там, не мог переключиться на «домашний» режим, с мамой они постоянно что-то обсуждали. Мама тоже работала на КТЗ, в лаборатории. Поменять работу они никогда не стремились, пережили трудное время, еще и нам помогали. Я женился на третьем курсе института, жена Лариса тоже училась. На четвертом курсе родился Кирилл. Вся нагрузка легла на плечи наших родителей.– Когда пришло время выбирать кем быть, отец не настаивал, чтобы вы стали инженером?
_cuva
– У меня не технический склад ума, и я выбрал не бауманский, а физмат калужского пединститута, где под крыло меня взял Григорий Григорьевич Шкловер. К тому времени он возглавил кафедру общей физики, где я работал лаборантом все время учебы, занимался наукой. Благодаря изучению точных наук я научился анализировать, выстраивать простейшие математические модели, внедрять теоретические знания в практику.
А педагогическое образование научило правильно выстраивать коммуникации. В бизнесе не просто найти людей, которые отвечали бы твоим требованиям с профессиональной точки зрения.
Поэтому искали тех, с кем можно работать и кого можно обучить под наши задачи, кто адекватно воспринимает тебя как руководителя. Педагогическое образование и психология тут пригодились – в то время такого понятия, как управление персоналом и бизнесом, не было в принципе. Кстати, и в армии мне это помогло. Я служил в системе воздушной радиоразведки, стал старшим сержантом. Полтора года пролетели быстро, а моя фамилия была занесена в Книгу почета части – за отличную, добросовестную службу.
В СВОБОДНОМ ПЛАВАНИИ
– После срочной службы к науке вы не вернулись?
– К 1987 году стало понятно, что наука не только не принесет достатка, она стала никому не нужна. На базе нашей лаборатории создали коммерческое подразделение, я стал работать снабженцем. Но быстро понял, что надо уходить в свободное плавание.
Вот одна из схем тогдашнего бизнеса. На авторемонтном заводе в Козельске мы покупали машины-«технички», напичканные различным оборудованием для ремонта, перегоняли их в Самару. За них платили проволокой, ее нам меняли на одном из калужских заводов на автомобили – «девятки», «шестерки», которые можно было продать, это был дефицитный товар. А в конце этой сложной цепочки я получал на руки деньги, большую часть которых приходилось отдавать на покупку нового товара.
И так по кругу – опять садишься за руль и едешь полторы тысячи километров.
– Как родители воспринимали то, чем вы занимались?
– Семья с ужасом наблюдала за моей работой. Жена понимала, что говорить что-то бесполезно, потому что в конечном итоге я привезу деньги в семью. Отец был категоричен: «Ты учился на учителя, почему ты не работаешь в школе или не занимаешься наукой?», «Откуда эта машина и деньги на нее?»
Я старался не посвящать семью в подробности. Это было по-настоящему опасно: на дорогах хозяйничали бандитские группировки и был реальный шанс однажды просто не вернуться или приехать домой с пустыми карманами.
Я предложил своим друзьям, которые торговали на рынке с лотков парфюмерией и бытовой химией, организовать оптовый склад, где все было по-серьезному,
в том числе бухгалтерский учет. Несколько раз нашу машину грабили – заставили отдать деньги. Это было обычным делом. Хорошо помню случай. Мы под завязку загрузили товаром машину в Москве, я был экспедитором. Ко мне подошли и сказали, что, если прямо сейчас не отдадим определенную сумму денег, они заберут и машину, и товар. Я крикнул водителю: «Гони!» Нас преследовали, как в ганстерском фильме. Было ощущение, что, если остановимся или нас догонят, это конец.
– Что самое сложное было в бизнесе в то время?
– Постоянно быть в состоянии повышенной тревожности – за бизнес, за товар, за возможность расплатиться по долгам. Сомнения, придут ли ко мне клиенты, что я делаю не так. Сейчас, слава богу, это прошло. Но все мои болячки, которые есть, исключительно от этого психоэмоционального состояния.
ОН ОТВЕЧАЕТ ЗА ВСЁ
– Вашему старшему сыну Кириллу было легче, чем вам в начале бизнес-карьеры?
– Кириллу было проще уже потому, что он имел некий фундамент, оборотный капитал, который дал возможность развиваться. После окончания школы Кирилл учился в Канадском университете по специальности «управление бизнесом и экономика бизнеса».
К счастью, я вовремя осознал, что время не просто идет, оно бежит, и работать так, как я работаю, не получится – нужны специальные знания методик, как правильно вести бизнес. Когда в 2005 году Кирилл вернулся после учебы, я сразу понял, что смена пришла.
– Что вы имеете в виду? Он сказал, что теперь все будет по-другому?
– На тот момент у меня был бизнес, который плохо шел, –
французская булочная-кондитерская. Московская тема, которая казалась мне интересной, красивой. Мы пекли хлеб, круассаны, пирожные из импортных замороженных полуфабрикатов. Было вкусно, красиво, но очень дорого.
Я не понимал, что мне надо изменить, чтобы ко мне пошли покупатели. Мне как потребителю нравилось, но я не знал, как это сделать товаром широкого потребления. Не было человека, который бы подсказал, почему не продается. Кирилл меня убедил, что время для такого формата в нашем городе еще не пришло. Он четко разложил процесс по полочкам: вот расходы, вот текущая работа, а вот результат – убытки за год. И тут же предложил: «Давай сделаем то, что нужно людям, – пивной ресторан в том формате, который будет популярен».
– В концепции вашего первого совместного дела сколько было ваших идей, а сколько – Кирилла?
– На тот момент уже несколько лет я занимался бизнесом, связанным с парфюмерией и бытовой химией, у меня была своя команда, и все налажено. Но мы пришли к общему выводу, что это направление не имеет перспективы, новые сетевые магазины все равно этот бизнес убили бы. Кирилл меня убедил.
Хотя после не совсем удачного опыта в кондитерской к гастрономическим планам сына я отнесся с осторожностью, не чувствовал, что это мое.
Поэтому становление гастрономического бизнеса – это уже история Кирилла, который все взял на себя. Он приехал с большим количеством свежих идей, энергичный, задорный, способный доказать, что достоин своих родителей, которые не зря вложились в его учебу.
Так возник наш первый ресторан «Паб-102» – он быстро пошел вверх. Но чтобы это случилось, Кирилл очень много работал, буквально жил там.
– Как у вас распределены обязанности с Кириллом? Кто главный?
– В нашем семейном деле Кирилл отвечает за все. Он постоянно ездит, учится, смотрит, что интересного есть у коллег, много времени и средств уделяет обучению персонала. У него много проектов, крепкая профессиональная команда.
Моя задача, по большому счету, – ограничивать полет его фантазии. У меня есть опыт падений, и я его сдерживаю. Мое дело – стратегия: смот-реть за экономикой бизнеса, на каком этапе находимся, как лучше перераспределить силы на разных направлениях – корпоративное питание, кейтеринг, рестораны, столовые.
ФАМИЛИЯ, КОТОРУЮ ЗНАЮТ
– «Окунев-групп» – это все-таки Александр Окунев или Кирилл?
– В пабе висит портрет отца, благодаря ему мы стали такими, какие есть. Это его фамилия, которую в городе знают, и мы стараемся работать так, чтобы не было стыдно. Отец первый прославил своим трудом в Калуге нашу фамилию. До сих пор, знакомясь, могу услышать: «Вы сын Эдисона Ефимовича? Мы работали с вашим отцом, замечательный человек».
Мы должны нести свою фамилию гордо, с достоинством. Надеюсь, у нас это получится. Мой младший сын, Даниил, окончил Московский институт управления, его специальность связана с логистикой, тоже помогал и помогает нам.
– Какие качества Кирилл унаследовал от вас?
– Он очень много работает в удовольствие. А еще он, как и я, сентиментальный.
Кирилл прошел школу, которая научила быть настоящим руководителем, – он не боится перемен, ему нравится учиться, умеет правильно замотивировать, но и категоричен в вопросах, когда человек совершает недопустимые погрешности в работе.
– Вы много занимаетесь благотворительностью, помогаете многодетным семьям, особенным детям, делаете подарки пожилым, возите гуманитарную помощь участникам СВО. Есть возможность поделиться – делитесь?
– Я это делаю больше для себя. Не знаю, как это объяснить, видимо, в глубине души есть потребность в добрых делах. В заповедь «Чем больше ты даешь – тем больше к тебе приходит» верю безоговорочно. Никогда не было, чтобы отдал и оказался у разбитого корыта. Добро возвращается добром.
– Кого-то из ваших внуков видите продолжателем семейной империи Окуневых?
– У меня три внука и внучка. Надеюсь, что, по крайней мере, один внук точно останется в нашем деле. Старшая внучка, Полина, если продолжит то, чем занимается ее мама в индустрии красоты, тоже хорошо. А пока я с удовлетворением наблюдаю, как сыновья формируют в них желание быть здоровыми, спортивными, иметь позитивное отношение к жизни. Будут взрослеть – будем стараться, чтобы фамилию достойно подхватили. Работы много – хватит на всех.
Беседовала
Ольга Коновалова
Фото Антона Забродского и из личного архива Александра Окунева
