Около года назад писатель и путешественник Алекс Дубас опубликовал на своей странице в «Фейсбуке» интересный текст про русский язык, вобравший в себя многие «странности» и особенности, которые мы встречаем в нашей речи и которые, на первый взгляд, кажутся парадоксальными. Мастера художественного слова вообще очень чутки к главному инструменту, которым они пользуются в своей деятельности.
Дубас, безусловно, мастер привлекать внимание к парадоксам, заставлять задумываться над вещами, которые кажутся очевидными. Так и с русским языком, на котором мы говорим, но порой пользуемся им небрежно, отчего выраженные нами мысли кажутся или поверхностными или не совсем понятными собеседнику. Даже если автор текста не прав, это все равно хорошо, потому что с ним хочется спорить, объяснить, в чем он не прав. А значит, ты думаешь. А думая, не стоишь на месте, развиваешься, постигаешь что-то новое.
Итак, поговорим только о некоторых «странностях», замеченных Дубасом. Например, он предлагает нам задуматься, почему в русском языке есть две фразы, совершенно одинаковые по смыслу, но разные по оформлению: «чайник долго не остывает» и «чайник долго остывает». И в самом деле, поначалу соглашаешься: говорится об одном и том же. При этом отрицательная частица не, обладающая мощной энергией, не прибавляет никакого дополнительного смысла. Однако, приглядимся повнимательнее.
В предложении «Чайник долго остывает» мы можем найти утверждение о том, что процесс остывания согретой воды длительный. Когда мы можем эту фразу произнести? Когда убеждаемся в том, что вода еще долго будет горячей, и мы успеем налить ее в стакан или чашку, чтобы выпить чаю, не прямо сейчас, а чуть позже.
Чем же отличается от предыдущего предложение «Чайник долго не остывает»? В нем заложено отрицание, которое что-то ведь должно значить. И значит оно, что нам нужна не горячая, а холодная вода. Но до момента остывания, которого мы ждем, пройдет много времени. Нам нужно, чтобы вода остыла. Например, мы будем ее пить в походе, чтобы утолить жажду. Следовательно, значение этого предложения может быть таким: придется подождать, наберемся терпения.
Так что, как бы ни казались нам эти фразы одинаковыми по смыслу, разница в них все же есть.
Игра со смыслами или словами – любимое занятие писателей. И чем она замысловатее и разнообразнее, тем интереснее их читать. Но и спорить тоже хочется чаще. Вот еще один пример такой игры, приведенный Дубасом: «Борщ пересолила vs С солью переборщила». Автор уверен, что глагол переборщить образован от существительного борщ. Не сомневаюсь, что большинство из нас так и думает, да и я сам не задумывался долго, что может быть по-другому.
Переборщить, как напоминают нам толковые словари, означает «перейти меру в чем-либо, перейти границы должного, позволить себе что-либо лишнее». Если глагол этот действительно образован от названия любимого народом блюда, то первоначальное его значение – «переесть борща». Но тогда почему нет аналогичных конструкций, например, образованных от щей, солянки или капусты? С ними ведь тоже можно «переборщить», то есть, перещить, пересолянить, перекапустить? Есть, правда, разговорное переперчить и уже упомянутое пересолить. Ноони образованы не от перец и соль, а от перчить и солить.
Владимир Даль, правда, приводит встреченные им в южных областях России борщить или борчить и выводит из них переборщить, чтоозначало «лить много через край, переливать лишнее». Но было ли это связано именно с наливанием борща, наш великий лексикограф не поясняет. Он лишь добавляет, что переборчивый означает «привередливый».
Единственный, кто попытался найти ответ на вопрос о происхождении слова переборщить, был этимолог Павел Черных. В своем «Историко-этимологическом словаре современного русского языка» он отмечает, что «это позднее неуклюжее образование, известное лишь с начала XX века, происходит, по-видимому, не от борщ, а от переборка». То есть, переборщить значит «перебрать», и слова эти однокоренные.
Но народное сознание прочно связало переборщить с борщом, что бы там ни было в прошлом.
И еще один из многочисленных примеров в тексте Алекса Дубаса. Он утверждает, что «Иди сюда» – приемлемо, а «Сюда иди» – обидно.
И в самом деле, очень часто в требовании «Сюда иди!» содержится пренебрежительное отношение к тому, к кому оно обращено. Но всегда ли? А если человеку угрожает опасность, и он мечется, не зная, как ее избежать? И вдруг слышит, как кто-то кричит из безопасного места: «Сюда иди!» И тогда этот приказ воспринимается как спасительный призыв, не имеющий ничего общего с оскорбительным требованием. Но правда действительно в том, что простое перемещение слов в одной фразе иногда коренным образом меняет ее смысл и значение. И, конечно же, значение имеют и интонация, с которой фраза произносится, и контекст.
