23-летний лейтенант Сергей Демидов, младший летчик-наблюдатель 7-й корпусной авиационной эскадрильи, погиб 24 июля 1941 года. Однако, чтобы узнать, когда, где и при каких обстоятельствах погиб брат, его сестра Александра Демидова несколько лет вела собственное расследование.
Когда я готовила статью о председателе облисполкома Александре Ивановне Демидовой, увидела в архиве ее переписку с различными инстанциями, куда она обращалась в поисках пропавшего во время войны брата.
Мне захотелось написать об этом эпизоде жизни Демидовой в том материале. Но когда я начала изучать письма и отклики на них, поняла, что это должен быть отдельный рассказ о том, как тяжело родным было жить в безвестии, и о том, как много еще предстоит узнать о той страшной войне, несмотря на прошедшие почти 80 лет.
Мечтавший летать
К сороковым годам в семье Демидовых осталось трое детей из семерых – два сына, Гавриил и Сергей, и дочь Александра.
Жители деревни Старое Уткино, где проходило детство Сергея, учителя и ученики Троицкой средней школы любили этого светловолосого и голубоглазого паренька, активиста и весельчака. Комсомолец, руководитель школьного струнного оркестра, он увлекался спортом, сдавал нормы ГТО и мечтал стать военным летчиком. По окончании десятилетки по путевке Дзержинского райкома комсомола он поступил в Краснодарское летное училище.
Курсанты Краснодарского авиационного училища. Сергей – в центре. 1940 год.
Летом 1940-го Сергей в новой форме с лейтенантскими кубиками в голубых петлицах приехал в Днепропетровск, где начал летать штурманом на самолете Р-10. Но на шлифовку летного мастерства времени почти не оставалось – в предчувствии войны молодые летчики ускоренным темпом проходили обучение боевого применения и осваивали технику «слепых полетов» в облаках и ночью.
В начале войны их эскадрилья влилась в состав действующей армии, несла разведслужбу над Днепропетровском и Павлоградом, а в июле 1941 года поступила в распоряжении 5-й армии и базировалась севернее Чернигова.
Письма Сергея домой проникнуты теплыми чувствами к родителям и родным. Он рассказывал о своем житье-бытье, расспрашивал о доме, школе, друзьях. Но в них ничего не говорилось о службе. Писем становилось все меньше, а затем и вовсе не стало.
Сергей женился до войны. В ноябре 1941-го у Демидовых родилась дочь Валентина, но отец ее так никогда и не увидел.
Лишь в апреле 1942-го Евдокия Родионовна Демидова получила известие о гибели сына. Это была не официальная похоронка – матери летчика написали жены сослуживцев Сергея. Много позже был получен официальный документ, в котором говорилось: ее сын «исключен из списков» как не вернувшийся с боевого задания 24 июля 1941 года на Юго-Западном фронте.
Шло время. Родные Сергея не переставали писать запросы в официальные инстанции – военные архивы, райвоенкоматы, комитет ветеранов войны – искали тех, кто хоть что-нибудь мог сказать о его судьбе.
«Уважаемый Алексей Петрович! В Отечественную войну 1941–1945 мой брат Демидов Сергей Иванович, летчик-наблюдатель в звании лейтенанта, воевал в составе 7-й разведывательной авиаэскадрильи 5-й армии Юго-Западного фронта 63-й авиадивизии.
24 июля 1941 года, по сообщению отдела кадров ВВС, вместе со своим товарищем Михаилом Гнутом из полета не вернулись. Место их гибели неизвестно. В этот день они имели задание вылета по маршруту дальнего полета, который проходил по трем областям – Ровенской, Житомирской, Черниговской. Все меры по поиску места их гибели нами предприняты – никто не мог нам сообщить точно, где они погибли, – пишет Александра Демидова Алексею Маресьеву. – У Сергея Демидова старенькая мама, ей 84 года, есть сестра. У нас всех не заживает рана потери сына, отца, брата. Где его могила, какова его судьба? Помогите нам, пожалуйста, советом, делом в поиске дорогого нам человека».
С боевого задания не вернулись
Почему же было так сложно узнать о судьбе пропавшего летчика и лишь спустя четверть века усилиями многих людей восстановлена полная картина военных событий первых месяцев войны?
В начале войны немаловажную роль сыграла наша авиация, свои задачи она решала не только массированными налетами. Над горящими городами и селами высоко в небе парили маленькие двухместные самолеты-разведчики. Они пробивались глубоко в тыл расположения врага, засекали танковые и моторизированные колонны противника, его аэродромы, артиллерийские позиции, узлы связи и склады, разгадывая оперативные замыслы.
Вот почему за самолетом-разведчиком гитлеровцы устанавливали особое наблюдение и с его появлением тут же били тревогу. Их встречи были далеко не равными: цельнометаллические, быстроходные, превосходящие их по вооружению «Мессершмитты» могли запросто расправиться с одиноким и почти беззащитным «Р-10».
Самолеты-разведчики уходили на задание по одному. Свидетелей их стойкости и отваги не было. Обычно никто из экипажей не видел, как погибали их товарищи. Уходили в рейс без документов и не отмечая задание на картах. Не случайно в начале войны о многих из них докладывалось в штаб: «Не вернулся с боевого задания».
На таком самолете и летал Сергей Демидов, на счету его экипажа было 17 боевых вылетов. В тот день на базу на аэродром в г. Овруч не вернулось два экипажа: Демидова – Гнута и Колмыкова – Гургунидзе. Один экипаж получал обычно большой маршрут на разведку противника – до 600 км, и малая разведка – 350 км. В таком радиусе их и надо было искать, чтобы узнать, что случилось с экипажем, при каких обстоятельствах погибли летчики.
«Здравствуй, незнакомый мне товарищ!»
В апреле 1968 года в Ровенской областной газете «Красное Знамя» было опубликовано письмо Александры Демидовой с просьбой оказать помощь в установлении места гибели Сергея Демидова и его боевого друга Михаила Гнута в июле 1941 года. В ответ она получила около 200 писем.
Одной из первых отозвалась учительница сельской школы из Корецкого района Е. Ганская. «Ваше письмо нельзя читать без боли, – писала Екатерина Станиславовна. – Ваше горе близко и понятно всем, кто хоть немного помнит проклятую войну, у кого она навсегда отняла родных и близких. Во время войны погибли мои родители, мне тогда было шесть лет. Вырастил и воспитал меня детский дом. Я получила высшее образование, вышла замуж, работаю учительницей. Но боль в душе навсегда осталась со мной». В течение нескольких месяцев Ганская объездила многие деревни, была в райвоенкоматах, разговаривала с десятками людей, провела большую исследовательскую работу в поисках установления точных данных о гибели советских летчиков в первые месяцы войны. «Равнодушных людей в этом деле нет. Помогают кто чем может, говорят, к кому лучше обратиться, пытаются вспомнить детали увиденного своими глазами».
«Здравствуй, незнакомый мне товарищ и сестра погибшего летчика, – пишет Анна Павлюк из села Глинки. – Дорогая сестра, и я знаю твое горе: мой муж тоже погиб в последние дни войны. Пусть всем им земля будет пухом».
Вот письмо 55-летнего колхозника Ивана Кравчука из Ровенского района: «В июле 1941-го я поехал в поле косить клевер. Смотрю: летит самолет с востока на запад, вдоль шоссе Киев – Ровно – Львов. Вдруг два немецких самолета стали его окружать. Фашисты хотели посадить его на ровенский аэродром, до которого было 12 километров, но самолет резко развернулся. Тогда немецкие самолеты дали по нему пулеметную очередь, потом вторую. Когда самолет загорелся, из него на парашюте выпрыгнул летчик. К месту его падения подъехали немецкие машины и мотоциклы. Фашисты окружили советского летчика. Он ожесточенно отстреливался, а когда не стало патронов, отбивался кулаками. Его увезли на аэродром, допросили и там же расстреляли, бросив труп около шоссе. Он пролежал три дня. Кто его забрал – неизвестно. Второй летчик сгорел вместе с самолетом».
«По рассказам людей, – пишут следопыты из школы села Туговичи, – в нашем селе в 1941 году сделал вынужденную посадку самолет. Два летчика попали в руки украинских буржуазных националистов. Они зверски мучили летчиков, издевались над ними, а потом тела бросили в реку».
Александра Демидова сумела найти боевых товарищей брата. Бывший штурман эскадрильи В. Котеленец вспоминал: «Летчики, следовавшие позже по тому же маршруту, рассказывали: Сережа и Миша были сбиты при штурме Житомирского шоссе. Летели они на малой высоте и, застигнув немцев врасплох, сбросили вдоль шоссе восемь стокилограммовых бомб. Затем развернулись для обстрела, на это ушло около минуты. Немцы встретили их зенитным огнем. Наиболее вероятно, что они погибли, когда самолет врезался в землю».
Александра Демидова на встрече ветеранов 7-й РАЭ. Кишинев, 9 мая 1983 года.
Так, географически круг поисков сузился – искать следовало в районе указанного шоссе. Красные следопыты из Радомышльской школы записали рассказы очевидцев о гибели летного экипажа, которую наблюдали жители села Садки Вера Перепелицына и Франко Двораковский.
Только в 1958 году останки летчиков были перезахоронены в братскую могилу в парке Иршанской школы. Но долго никто не знал их имен. Когда в газете прочитали письмо из Калуги и увидели фото, сомнений не осталось.
Братская могила в селе Ирша. 1971 год.
Больше не безымянные
В архивах ВВС не было никаких данных о Демидове. Это объясняется тем, что просуществовавшая всего 3,5 месяца эскадрилья даже не была документально оформлена. К сентябрю от нее осталось четыре экипажа на три самолета. Но ни один из летчиков не был представлен к наградам, хотя в то время был приказ: за 10 боевых вылетов экипаж награждался орденом Красной Звезды. Для пяти летчиков из эскадрильи, оставшихся в живых к концу войны, это время было просто вычеркнуто из их боевой биографии. Замкомандира эскадрильи К. Роденко оказался в ходе выполнения задания в тылу у немцев. «Тяжело вспоминать даже сейчас о той несправедливости к людям, которые перенесли все тяготы войны в ее начале. Позже было легче, а тот период было страшно вспоминать: когда ты знаешь, что люди, окружающие тебя, не жалея ни жизни, ни крови, веря тебе, как ты им, сражались бок о бок, думая только о том, как отстоять свою Родину, а тебя объявляют врагом народа и выражают недоверие. Больше я фронт не видел. Учил летать и воевать, но самому больше не довелось участвовать в войне».
Александре Демидовой удалось установить обстоятельства гибели брата. Встретилась она и с его однополчанами, побывала на месте боев в Житомирской области, о которых так много узнала из писем, которые бережно хранила всю жизнь. А в октябре 1969 года получила долгожданное сообщение из главного управления кадров по личному составу. В нем говорилось: «Статью приказа в отношении судьбы и места похорон лейтенанта Демидова С. И. следует считать: «Лейтенант Демидов Сергей Иванович, 1918 года рождения, младший летчик-наблюдатель 7-й корпусной авиационной эскадрильи, погиб 24 июля 1941 года и похоронен на братском кладбище в с. Ирша Радомышльского района Житомирской области».
На братской могиле появились новые имена – двумя неизвестными солдатами стало меньше.
Константин Роденко возлагает цветы к братской могиле. 9 мая 1985 года.
А несколькими месяцами ранее в канцелярию Херсонского облисполкома пришло увесистое письмо с фотографиями и газетной статьей «Спасибо вам, люди». В статье депутат Верховного Совета А. Демидова благодарила всех, кто помог ей восстановить историческую справедливость. В конверте было также официальное письмо председателю местного облисполкома. В нем говорится: «Прошу вас внимательно рассмотреть прилагаемый материал и воздать должное воину-освободителю, бывшему летчику 7-й РАЭ Гнуту Михаилу Максимовичу, уроженцу Херсонской области. Со своей стороны считаю необходимым обратиться к вам с просьбой о представлении Гнута Михаила Максимовича к правительственной награде (посмертно)». Никто не должен быть забыт.
Из письма заместителя командира эскадрильи Константина Роденко Александре Демидовой, декабрь 1967 года:
«В первые дни войны наша часть влилась в 5-ю армию Юго-Западного фронта. Не буду описывать всей работы эскадрильи в первые дни. Хочу только одного, чтобы вы поняли, что нам было очень тяжело – как старослужащим, так и молодым, как ваш Сережа. Боевого опыта ни у кого не было, приходилось его приобретать и учиться военной мудрости на ходу…
Полет разведчиков продолжался по 4–5 часов. Сделав по два-три вылета в день, возвращались измученные, потрясенные, а нужно мобилизоваться и снова в полет – 3–4 часа болтаться над территорией, где тебя видно с любой точки. Как правило, разведка велась на 4 тыс. метрах, для фотографирования это лучшая высота, а лучший маневр уйти от истребителей – спрятаться в облаках.
Я часто видел на лице Сергея бесстрашие и решимость. Но помню и другое. По возвращении на аэродром после доклада о выполнении задания видел, как Сергей опечален. Я отнес это к усталости. Но вот тогда я услышал, как он рассказывает о том, что он видел, – о земле, занятой фашистами, как жгут села и города. Мы все видели это ежедневно, но мне запомнилось в тот день, как именно он рассказывал об этом со слезами на глазах и с какой-то озлобленностью.
Последний его полет длился около четырех часов, почти 600 километров. Были случаи, когда экипажи, уходя от преследования истребителей, вынуждены были сделать посадку, переждать некоторое время и вернуться на базу. Экипаж Демидова запаздывал, друзья волновались, но ждали. Прошли сутки, и мы поняли, что случилось непоправимое».
Ольга КОНОВАЛОВА
Благодарим сотрудников Государственного архива Калужской области за помощь в подготовке материала и предоставленные документы из личного фонда А. И. Демидовой
