В конце мая в Калуге прошел десятый фестиваль современного искусства «Циолковский Фест. Начало». Каждый год он открывает новые имена и знакомит зрителей с талантливыми калужанами. Десятый не стал исключением – на сцене ИКЦ выступила поэтесса Софья Семина.
– Пишу стихи со второго класса. Сначала меня приютили в школьной литературной студии – я ходила по городским конкурсам, вставала на табуреточку, читала стишки. Потом, в 13-14 лет, пришла на свободный микрофон в «Циолковский-лофт» и через пару недель попала в проект «Поэтическая среда». Несколько лет мы организовывали поэтические мероприятия в городе. Это сильно на меня повлияло. Я познакомилась с калужскими поэтами, в том числе из Союза писателей.
Поддержка старших товарищей
– Меня всегда поддерживала семья. До определенного возраста к моим текстам все относились нежно, ласково, но не всерьез. Я и сама не воспринимала это серьезно. Моя бабушка организовала устный журнал «Корабль» в краеведческом музее, туда приходили талантливые люди. Однажды она сделала в журнале литературную страницу, и я ходила читать Иосифа Бродского. Один из ее друзей приметил меня, и с тех пор у нас шел интересный, длиной в несколько лет, разговор о поэзии и литературе. Он давал мне книги. Так меня поддерживали старшие товарищи.
Несмотря на большой опыт выступлений перед публикой, Софья не может с уверенностью назвать себя поэтом. Для нее создание стихотворения – глубоко личный процесс.
– Не могу сказать, что поэзия – единственное в моей жизни ремесло, а мне кажется, что настоящий поэт должен так считать. Многие прочили мне поступление в литературный институт или переезд в романтический Питер, но я выбрала философский факультет МГУ. В Москве вписывалась в поэтические тусовки. В 19 лет я участвовала в московском проекте «Авторы». Мы делали из стихов невероятные постановки и собирали целые залы. После этого я поняла, что у меня получается и есть какой-то успех, но все это было не по-настоящему.
Разрешение на поэзию
– Я, наверное, хотела дать себе разрешение, чтобы всерьез воспринимать себя как поэта. В МГУ есть литературная студия «Луч», которую основал писатель Игорь Волгин. Он меня сильно раскритиковал: «Если я позволю этому человеку писать еще хотя бы два-три года, это будет колоссальной ошибкой». Я не восприняла его слова всерьез.
В 2020 году случилась встреча с другим московским маэстро, который объяснил, как относиться к поэзии. Это Дмитрий Воденников. Он приехал в Калугу, чтобы выступить в ИКЦ со стихами, которые написал после десяти лет молчания. На следующий день мне доверили показать Дмитрию город. Мы шли и обсуждали все, что видели вокруг, и этот разговор был похож на одно большое стихотворение. И пока я жила в этом стихотворении рядом с этим прекрасным человеком, я поняла, что такое поэзия. Это некий естественный процесс, и ты не можешь его остановить.
Дмитрий похвалил меня: «Ты молодец, у тебя есть зрение, слух, но вот только так нужно к этому относиться». Он привел в пример случай, когда после десятилетнего творческого затишья он услышал на прогулке в апрельских сумерках странный звук: «Ширх-ширх-ширх». И из этого звука родились стихи. Только через пару минут Дмитрий понял, что кто-то едет на роликах. Поэзия как звук, который доносится до тебя, и ты переводишь его на родной язык.
С момента этого откровения я нигде не выступала, даже не оцифровывала новые тексты. Потому что это все того не стоит.
Женский цикл
Как только Софья ушла «в подполье», ее творчество заметили.
– Я сделала маленький домашний вечер в кофейне. Читала стихи из лесного осеннего цикла, а моя подруга пела песни. К нам на вечер пришла руководитель выставочного экспозиционного центра ИКЦ Анна Сенатова, и ей так понравились мои тексты, что она познакомила меня с московским режиссером Еленой Тарасовой. Когда я уже перестала искать подтверждение, все вокруг меня сложилось, появились прекрасные женщины, которые предложили выступить вместе с ними.
Софья и пять известных поэтесс показали калужанам поэтический спектакль «Утренний кофе», который рассказывает о безоблачном детстве, перестройке, первой сложной любви на фоне развала страны, о юности в эпоху русского рока и взрослении в периферийной мясорубке.
– Для меня мужская поэзия – это такое рыцарство, служение, война, на которой ты сражаешься с собой или с миром за что-то бравое. Мужская поэзия всегда про сражение. А женская, она про выращивание детей, когда к тексту относишься, как к своему ребенку, вынашиваешь его и рожаешь.
И совсем неважно, кто пишет женскую или мужскую поэзию, – бывают мужчины, которые вынашивают стихотворения, и женщины, которые сражаются. Я долго пыталась сражаться, делать по форме и правилам, но когда перестала себе врать, пришла к женской поэзии.
Саморефлексия
У Софьи много дневников, в которых она описывает события и свои эмоции, фиксирует мысли.
– Бывает, что я записываю события потоком, а порой поднимаюсь над собой, чтобы как-то привести мысли в порядок. Но мне кажется, это мало связано со стихотворениями. Ко мне часто приходят стихи в крайней точке усталости. Последние полгода зимние – весенние тексты приходили именно так – в экспрессе, когда я мотаюсь между двумя городами и хочу спать. В этот момент думаешь: ну может, не сейчас, но все равно записываешь.
Слова стихотворений говоришь не ты, не бог, а люди вокруг. Однажды зимой я гуляла по парку, и мимо меня шла мама с ребенком, который капризничал. Она ему что-то предложила, и ребенок успокоился. И тут она произносит: «Помнишь, ты вчера из-за этого плакал? Ну, это нормально, дружок». Мне запомнилась эта фраза: да, в жизни так и бывает – вчера ты плакал, а сегодня об этом не помнишь.
– Что вы можете посоветовать людям, которые начинают писать стихи?
– Нужно не врать себе. В фильме «Форрест Гамп» мама главного героя говорит: «Кто дурак, тот сам знает». С талантом то же самое. Ты можешь игнорировать, затыкать, складывать в стол, но если это твое ремесло, оно все равно вырвется.
Анна Канашина. Фото из личного архива Софьи Семиной
