«Этому государству пофиг на своих людей! Человек – инвалид, могли бы и какую-нибудь помощь оказать!»
«Где же наши службы?»
«Жалко-то как! Надо что-то делать!» – возмущались пользователи.
Мы выяснили, что же произошло на самом деле.
Пожилой человек без ног две недели спал на лавочке на улице Театральной. Как только фотографии с ним попали в интернет, завязалась жаркая дискуссия. Калужане предполагали, что несчастного старика выгнали на улицу родственники, сетовали на бездействие властей.
Бегунок
– Моисеенко у нас с 2007 года. И мы никак не можем отправить его в интернат. Он бегал-бегал, а в прошлом году отморозил ноги. Началась гангрена, и ему их отрезали. Протезирование невозможно: очень высокая ампутация, – рассказывает Вероника Гоэрц, директор Калужского областного социального центра по оказанию помощи лицам без определённого места жительства.
Отсутствие ног не помещало мужчине, как только потеплело, сбежать из центра.
– Спал на лавочке. И перина, и подушка у него были. Полиэтилен и зонт ему принесли. И кормили. Женщины подходят, переживают. Я им говорю: «Возьмите себе! Вот жених-то. Пенсия – 17 тысяч. И не убежит никуда!» У него первая группа инвалидности. Он решил, что ему хочется пожить пока на Театральной улице. Там тепло, и добрые люди подают хорошо. Они же в центр ничего не принесут. Вот вы и напишите: «Хотите подать? Несите сюда. Тапки покупайте, сахар, чай», – говорит Вероника Гоэрц.
Сотрудники центра неоднократно возвращали мужчину, отмывали, лечили, но он сбегал вновь.
«Приезжали к нему сотрудники, хотели забрать, только этот товарищ обложил их трёхэтажным матом и отказался куда-либо ехать», – пишет «ВКонтакте» Людмила Куделина.
Действительно, в центре никого насильно не держат. Это же не тюрьма.
– Свободные люди, – подчёркивает Вероника Викторовна. – Есть те, кто просто любит бродяжничать. Они ходят по всей стране. У нас малый был с Сахалина. Это же надо было добрести до Калуги! Моисеенко, кстати, когда-то хорошо рисовал, у него и студия была. Сам он из очень хорошей семьи, у него и сестра, и брат, и дочка тут живут. Когда у него были ноги, он родных терроризировал.
Дойти до грани
Сегодня в центре 62 постояльца, в основном мужчины.
– Соотношение мужчин и женщин – 70 к 30. Женщины более живучи, лучше адаптируются. А мужички растопырятся – запил и всё.
Большинство постояльцев – пожилые люди, но встречаются и люди среднего возраста – 40-50 лет. Правда, выглядят они как старики.
– Основная масса – инвалиды. Ничего они не могут, только стакан поднять, а иным ещё и поднести его надо. Многие страдают алкоголизмом. Они, спасибо, в туалет хоть сами сходят, сами кушают. Если кто-то пободрей, мы их до пандемии трудоустраивали – в районы, на какую-то ферму. Так, двоих взяли, а они корову пропили. А корова 500 тысяч стоила. Ух, немцы были недовольны, ругали меня, – говорит руководитель центра. – Очень много людей из районов. Они работали в сельском хозяйстве. А теперь жить им негде. Бабки-доярки, которым за 70 лет, вот они своё отпахали, куда им идти? Их дети тоже пили-пили… у кого-то детей нет, у кого-то все поумирали. Бывает, что одни остаются. Сейчас очень мало случаев, чтобы кого-то обманули с жильём.
Временное пристанище
В центре люди без определенного места жительства находятся совершенно бесплатно.
А вот в интернате постояльцам приходится платить за проживание и питание из своей пенсии. Вот некоторые и предпочитают жить на улице. Денег, правда, им ненадолго хватает.
– Мы держим людей в среднем 90 дней. Затем отправляем в интернаты. Но иные попадают к нам без документов. Пока узнаешь, кто он – Иванов, Петров, Сидоров, столько времени пройдёт. Пока паспорт, пока группу, пока медкарту сделаем. До года могут у нас жить, – рассказывает Вероника Викторовна.
Но есть люди, личность которых установить вряд ли удастся.
– У нас человек, наверное, 15 – это не граждане России. В девяностом году они приехали в нашу страну. Где-то работали, но не поменяли паспорта, не получили гражданство. И наступил час Х: они ослабли, заболели, инсульт, инфаркт, кто-то спился – и всё. Сидят теперь у нас. И сделать мы ничего не можем. Для оформления гражданства нужна квота. Чтобы квоту дали, надо подтвердить его личность. А такой человек, как правило, всю жизнь мотался. Основная масса – инвалиды. Кто слепой, кто без ног. У нас 12 лет живёт человек, предположительно не получал гражданство, потому что в тюрьму попал. Сейчас не видит. Ещё есть дедушка, ему за 80 лет. Шизофрения. Он всё Путину письма пишет. Разоблачить нас хочет, считает, что тут много врагов. Он так проговаривается, что приехал с Украины. Сидит у нас уже года три.
Как дети
Вместе с директором мы проходим по центру.
– Она опять с себя срывала одежду, все простыни с кровати куда-то спрятала, – жалуется Веронике Викторовне пожилая женщина на свою соседку по комнате. Та стоит с совершенно безумным взглядом, явно не понимая, что от неё хотят.
Мимо ковыляет мужчина на костылях, следом за ним пенсионер проезжает на инвалидном кресле.
– Эти люди гораздо лучше нас, – вдруг говорит Вероника Викторовна. – У них один грех – пьянство. А так они как дети. Редко бывают злобными. Уличная жизнь от всякой шелухи очищает. Они такие, какие есть.
Елена ФРАНЦУЗОВА. Фото Антона Забродского
