У них отняли не только дом, родителей, материнскую ласку, у них отняли Родину и свободу
У бывшей несовершеннолетней узницы фашистских концлагерей Анны Степановны Трошиной, в девичестве Носиковой, из памяти почти стерты улыбки и колыбельные песни мамы, зато по ночам ей часто снится одно и то же – голод, холод, колючая проволока, оскал огромных овчарок.
Милеево, судьба моя…
«Долгие годы мы, бывшие малолетние узники, молчали о пережитом. И о нас долгие годы знали, но не помнили. Только после Указа № 1235 в 1992 году страна признала нас, детей, выживших в фашистской неволе. Уверена, мы выжили вопреки всему!»
С Анной Степановной Трошиной корреспондентам нашей газеты довелось познакомиться на площади Победы во время церемонии возложения цветов к памятнику жертвам фашистских лагерей смерти. После возложения цветов разговорились. У неё очень непростая судьба, за спиной – 79 прожитых лет, за это время было много страданий и горя. Она не одна хлебнула из горькой чаши потерь, фашисты украли детство у целого поколения советских людей, которые родились в предвоенные годы или в пору военного лихолетья.
– Как удалось выжить нам с мамой и братьями в лагере смерти под литовским городом Алитусом, а затем в семье жестокого германского бауэра – один бог знает, – считает она.
Впрочем, все по порядку. Анна Степановна родом из старинного села Милеево Хвастовичского района, кстати, в трех километрах расположилось село Красное, где родился бывший калужский губернатор Анатолий Артамонов, оттуда родом и ее отец, Степан Афанасьевич Носиков.
По рассказам мамы, Марии Фоминичны, в 1939 году он был призван в Красную армию, воевал с японцами на Халхин-Голе, как писал ей в письмах – воевал исправно, был награжден, не получив в боях даже царапины.
– Весной 1941 года его, кадрового военного, не демобилизовали, поскольку предвоенная обстановка была очень напряженной, но отпустили на побывку в Милеево. Собственно, так я и появилась, – улыбается она.
Она родилась в начале 1942 года, в это время немцы оккупировали Хвастовичский район, в деревне свирепствовали полицаи. Мама с утра до ночи работала по дому, стирала, убирала, готовила еду, доила корову, поэтому люльку с маленькой Аней по очереди качали братья Ваня и Вася. Одному было шесть лет, другому – четыре, на хозяйстве также был дед Фома со своей женой.
Лагерь смерти – Алитус
Весной 1943 года, накануне сражения на Орловско-Курской дуге, фашисты начали угонять жителей на Запад.
– Как-то в дом вломились гитлеровцы с полицаями, объявив, что жителей Милеево эвакуируют в германский тыл. Забрали всех – деда с бабушкой, братьев, мама меня спешно укутала в одеяло и несла на руках. Бабушка, Анна Михайловна, хотела взять с собой корову, она кричала немцам: «Киндерам моим коровку оставьте!», а фашисты сбили ее с ног, прикончив затем прикладами. И все это – на глазах детей. Нас всех выгнали на дорогу и под конвоем, пешими, погнали, как скот, на Запад. По дороге примыкали люди из других деревень. С каждым днём этих несчастных людей становилось всё больше. Конвой был и спереди, и сзади, и по бокам. Останавливались только на ночь, в поле или около речки, – говорит она.
Затем жителей тогда еще Орловской области загрузили в щелястые грязные вагоны, в каких обычно перевозили скот. Куда и зачем их везут, никто не знал. В дороге не кормили, пить не давали. Печки в вагоне не было, туалета не было. Их привезли в Литву, в концентрационный лагерь города Алитус.
Из лагеря – к бауэру
– Поселили нас в наспех сколоченных временных бараках, – рассказывает Анна Степановна. – Вся территория лагеря обнесена была колючей проволокой.
Кормили плохо – баланда гнилая и кусок липкого, как пластилин, хлеба. Страшный холод: в бараках не было печей, согреться можно было только тесно прижавшись друг к другу. Взрослых с утра уводили на работу, дети ждали их возвращения, свернувшись клубочками на нарах. Они выжили, несмотря на голод, унижение, побои за малейшую провинность.
– Ох, и больно же били! На себе испытала, – вздыхает собеседница. – Фашистам было всё равно, что ты ребёнок, били (особенно женщины-охранницы) зверски. И собаками травили. А они страшные! С поводков срывались, гавкали так, что душа в пятки уходила.
Потом их угнали в Германию, ребятню с мамой забрали для ведения хозяйства немецкие бауэры. Жили в сарае, работали на них от зари до зари – Вася с Ваней пасли гусей и уток, Аня была постоянно с ними, чтобы не потеряться. Мама в течение дня трудилась на огороде, доила коров, откармливала свиней.
– Варила им картошку, репу. И сами это же ели, потому и выжили, – вспоминает Анна Степановна. – Так что спасибо немецким свиньям от «руссише швайне», как нас называли.
В годы Второй мировой войны через концлагеря прошли более 300 тысяч жителей Калужской области, из них каждый пятый был ребенком. Домой вернулись только полторы тысячи человек.
Наконец наступил май 1945 года, а вместе с ним пришла весть о победе! Носиковых освобождали американцы. Предлагали остаться в Австрии или отправиться в Америку. Предупреждали, что на родине ожидают репрессии, потому что мы были в плену и будем приравнены к предателям. Но на каждую фразу они скандировали: «До-мой! До-мой!»
– Нас посадили в открытые машины, доехали до советской зоны оккупации. Потом был поезд, ехали через всю Европу, наконец, добрались до Орла. В Милееве нас уже ждал дед Фома, который, находясь в германском плену, остался жив, – говорит собеседница.
Александр ТРУСОВ
фото А. Забродского
