Суровой осенью 41-го — Газета «Калужская неделя»

Великая Отечественная война – это памятные места и даты; люди, ценой своей жизни отстоявшие свободу и независимость Родины; миллионы искалеченных судеб и часть истории каждой семьи нашей огромной страны

Рассказать о событиях, произошедших 84 года назад, меня побудили фотографии из архива музея «Следопыт» калужской школы № 35, которые принес сын одного из фронтовиков – ветеранов 194-й стрелковой дивизии. Их изучение и подняло эту историю из небытия.

Ветераны Речицкой Краснознаменной стрелковой дивизии на местах боев под Калугой. Фото 70-х годов.

Речицкая Краснознамённая

194-я дивизия, о бойцах которой пойдет речь, была сформирована еще до войны – осенью 1939 года. В мае 1940-го в командование дивизией вступил генерал-майор И. Е. Петров, возглавлявший в течение десяти лет Ташкентское военное училище, а военным комиссаром стал военком Томского артучилища М. Н. Ермаков, опытный политработник, участник гражданской войны и боев на Халхин-Голе. В составе дивизии были в основном сибиряки и молодое пополнение из центральных областей, а также Украины и Казахстана. Уже в начале июля 1941 года первые железнодорожные эшелоны с частями 194-й дивизии отошли от платформ станций Чирчик и Ташкент-Товарная, держа путь на Западный фронт. С середины июля воины дивизии уже трудились на строительстве Вяземского оборонительного рубежа – траншей, блиндажей, командных и наблюдательных пунктов, артиллерийских огневых позиций, заграждений.

30 сентября 1941-го из штаба армии поступило распоряжение о срочной переброске дивизии из-под Вязьмы на Брянский фронт. Глубокое и быстрое вклинивание немецко-фашистских танковых и моторизованных войск, особенно на Вяземском, Калужском и Орловско-Брянском направлениях, привело к расчленению эшелонов дивизии в пути следования на три изолированные группы. Одна из них была обречена на бои в окружении, другая проследовала на Сухиничи. После 18 октября они объединились. Третья же, получившая временное наименование сводного отряда 194-й СД, под командованием М. Н. Ермакова и начальника штаба дивизии майора А. А. Чистякова оказалась под Калугой. 8 октября по приказу командования 49-й армии сводный отряд занял оборону по восточным берегам Угры и Шани. Трое суток они сдерживали натиск на линии соприкосновения до 20 км с целью не пропустить врага, превосходящего по силе и вооружению. Но под угрозой окружения на флангах получили приказ отходить на Серпухов. Приказ был оформлен на топокарте, сброшенной в расположение отряда с самолета У-2.

М. Н. Ермаков.

Подвиг четырёх командиров

Утром 13 октября через деревню Каравай отряд вышел на шоссе Калуга – Малоярославец и расположился в лесу, между селом Жерело и деревней Ильинка, заняв круговую оборону. Командир сводного отряда М. Ермаков провел совещание по сложившейся обстановке и вместе с начальником артиллерии полковником А. Робулом, военным комиссаром 470-го мотострелкового полка М. Емельяновым и начальником особого отдела дивизии старшим лейтенантом госбезопасности

К. А. Жуков.

К. Жуковым на автомашине ГАЗ М-1 уехали в сторону Калуги, в штаб 49-й армии, – доложить генерал-лейтенанту И. Г. Захаркину о состоянии сводного отряда и уточнить полученную задачу. По их предположениям, командарм должен был находиться на полпути между деревней Жерело и Калугой, однако штаб к тому времени переместился южнее уже оккупированной немцами Калуги, в сторону с. Ферзиково.

У деревни Григоровка, которая была занята немцами 14 октября, наши офицеры напоролись на врага. Что именно произошло в тот день, достоверно уже сказать невозможно. К. Шилов, написавший в 80-х годах исчерпывающее исследование о боевом пути 194-й СД на основе архивных материалов и личных воспоминаний ветеранов, писал, что «к сожалению, полковой комиссар М. Н. Ермаков и сопровождавшие его лица после отъезда из отряда пропали без вести – они не появились на КП армии и не вернулись в сводный отряд. По сведениям, которые все еще не получили документального подтверждения, группа военкома Ермакова по дороге на командный пункт командарма попала в засаду и погибла». В донесениях о безвозвратных потерях эти офицеры числились как пропавшие без вести. В журнале боевых действий 194-й СД данные об этом дне отсутствуют. Все, что мы имеем, – свидетельства местных жителей, которых, по понятным причинам, уже не расспросить.

Т. П. Ходкевич

«Эмка» вновь развернулась и на выезде из Григоровки рванула к опушке леса. Наши командиры решили проскочить на Мухановский хутор. Но… машина застряла на раскисшем поле. Немцы ее увидели, и разгорелся неравный бой. Грянули выстрелы орудия. Ехавшие выскочили из машины и, отстреливаясь, побежали к лесу, но были убиты. Один из командиров, по рассказам жителей села, был ранен еще в машине, но, выбравшись из нее, ползком по канаве добрался до осины на краю деревни и укрылся за ней в бурьяне. Фашисты обнаружили его и добили штыками. Местные жители запомнили его: с тремя «кубиками» в петлице, высокий, красивый, темноволосый. Рядом лежала каска. Позже подтвердилось, что это был К. А. Жуков. О других погибших очевидцы рассказали, что у них в петлицах было много «шпал». Известно, что у Емельянова «шпал» было по две, у Ермакова и Робула – по четыре. У одного из них в билет члена ВКП(б) была вложена фотография женщины и письмо из Донбасса, а мать Емельянова проживала в Буденновском районе Сталинской области. Сомнений не оставалось: это были командиры 194-й стрелковой дивизии… Сельчане похоронили убитых через несколько дней на опушке леса».

Или «Офицеры погибли и были исколоты штыками после смерти. Изуродованные тела захоронили местные жительницы – доярки Татьяна и Валентина, которые тоже пошли на подвиг, потому что всякое пособничество красноармейцам фашисты карали смертью».

Памятник четырем командирам, 1972 год

После прихода наших войск жители по фотографиям опознали погибших.

А сводный отряд в ночь с 13 на 14 октября продолжил движение на северо-восток в направлении Серпухова. Разведка доложила, что в полутора-двух километрах от деревни Лаврово-Песочня, на лесной поляне, расположился на ночлег крупный отряд противника. Командование приняло решение атаковать врага. Схватка оказалась короткой, но ожесточенной. Было уничтожено около двухсот гитлеровцев, захвачены пленные. Потери сводного отряда составили 30 человек бойцов и командиров, которых захоронили в братской могиле на середине поляны.

Уже после окончания войны, в 1967 году, останки павших воинов с этой поляны перенесли в деревню Прудки Малоярославецкого района. Усилиями коллектива совхоза «Тепличный», ветеранов и жителей окрестных деревень на братской могиле в 1972 году установили памятник.

Заключённый № 33035

Имя полковника Александра Робула всплыло уже в XXI веке. Полковник запаса, поисковик и исследователь Андрей Мурылев, занимающийся летописью Ташкентского Краснознаменного пехотного училища им. В. И. Ленина, предположил, что рассекреченные данные военных архивов, в частности учетные карточки концентрационных лагерей, недавно попавшие в поле зрения исследователей, позволяют утверждать, что полковник Робул был жив еще как минимум два с половиной года после описанных выше событий. Запрос в архив Минобороны подтвердил: Робул попал в плен 14 октября, был помещен в Шталаг № 57, а в марте 1944-го заключенный под № 33035 был передан гестапо Кенигсберга в концлагерь Штуттгоф, причина перевода – «поведение, противоречащее международным нормам права». Возможно, имелось в виду, что он входил в состав движения сопротивления среди заключенных. Судя по карте узника, А. Робул умер в лагере 5 апреля 1944 года, обстоятельства его смерти неясны.

Дочь А. Робула Людмила (третья справа) приехала в Калугу, как она думала, на место гибели своего отца. Но документы, позволяющие прояснить его судьбу после осени 1941 года, появились в общем доступе лишь спустя 80 лет после описываемых событий.

Кто же тогда был захоронен четвертым вместе с Емельяновым, Ермаковым и Жуковым? Историк из Тюмени Е. Брунова предполагает, что в группе Ермакова было пять человек, а за рулем автомобиля мог быть капитан Т. Ходкевич, помощник по снабжению командира 470-го стрелкового полка 194-й стрелковой дивизии, который с 11 октября 1941 года числился без вести пропавшим, и до сих пор о его судьбе ничего неизвестно. Данное предположение, конечно же, требует дополнительного исследования.

А. Мурылев направил запрос в городскую администрацию, и весной этого года надпись на памятнике в Григоровке скорректировали.

Он не забыт

Так сегодня выглядит памятник в Григоровке.

Ясно одно: точку в восстановлении исторической справедливости в этом деле ставить рано. Северные окраины Калуги, где осенью 1941 года разворачивались военные события, хранят еще много загадок, которые с введением в оборот новых документов и стараниями пытливых и взыскательных исследователей еще предстоит разгадать. К числу таких следует отнести бои близ деревни Косарево 12–14 октября 1941 года.

Вот воспоминания жительницы деревни Марии Влади мировны Степановой, которой в начале войны было семь лет: «Ожесточенные бои проходили вблизи д. Косарево и д. Канищево, по ту сторону реки Терепец. Жители рассказывали, что в этом бою погибли все наши. Так как в деревне остались одни старики и дети, то они, преодолевая страх, ночью собирали погибших и перезахоранивали в нескольких местах по речке – несколько солдат в одной яме, до самого Заречья. Солдат, который был снайпером, сидел на березе и вел прицельный огонь. Он погиб по эту сторону речки. Его обнаружили лежащим под березкой две жительницы из крайнего дома деревни – Анна Ивановна и Анастасия Васильевна Семёновы. Так как он погиб на этом месте, под этой березкой они его и закопали.

Когда в Косарево в середине 50-х годов перезахоранивали наших бойцов в братскую могилу в Ждамирово, про этого солдата почему-то забыли. За могилой ухаживали жители – всей деревней, от мала во велика, поставили памятник. Раньше здесь проходила тропинка, и с ранней весны до поздней осени всегда лежали живые цветы, он не забыт. Жаль только, что мы никогда не узнаем имени этого неизвестного солдата, но мы точно знаем, что он стоял до конца».

Возможно, мы когда-то узнаем фамилию и этого бойца и его трагическая и героическая история станет известна тем, за чье будущее он сражался. Пока мы помним, рассказываем о них детям, пока мы ищем и думаем о них – они живы.

Полковник Александр Васильевич Робул родился в с. Коробчино Кировоградской области в 1897 году. Образование – два класса земской школы. Призван в РККА в 1918 году, участник Гражданской войны и борьбы с басмачеством на территории Средней Азии. В 1919 году окончил артиллерийские курсы младших командиров, служил в артиллерийских войсках Среднеазиатского военного округа. Осенью 1922 г. окончил артиллерийское отделение Киевской объединенной школы командиров РККА имени С. С. Каменева. С 1940 года – начальник артиллерии 194-й стрелковой дивизии 49-й Армии Западного фронта. 14.10.1941 года пленён, захоронен в концентрационном лагере Штуттгоф.