Актриса Любовь Сафронова служит в Калужском театре кукол с момента его основания в 1992 году. В марте Любовь Юрьевна отметила юбилей. Мы побеседовали о профессии актера-кукловода, о любимых спектаклях и о том, как театр кукол объединяет детей и родителей.
Из кружка – в театр
Бывает, что яркие детские впечатления определяют судьбу человека. Первый кукольный спектакль Любовь Сафронова увидела в детском саду и на всю жизнь запомнила ощущение чего-то сказочного, удивительного и манящего.
– С четвертого класса и почти до окончания школы я занималась в кружке кукольного театра во Дворце пионеров, – рассказывает Любовь Юрьевна. – Потом был перерыв. Я окончила пединститут, успела недолго поработать в школе и во Дворце пионеров. Когда в 1992 году в Калуге появился театр кукол, Владимир Георгиевич Литвяков, в то время работавший в Драмтеатре, спросил: «Не хочешь попробовать?» Я согласилась. Первые спектакли мы играли на малой сцене драмтеатра: «Белоснежка и семь гномов» и «Маленькая фея».
Педагоги драмтеатра занимались с нами сценической речью и движением. У меня не было возможности получить профессиональное образование, ведь работу театра не остановишь из-за того, что актриса на сессии. А главное, была семья, рос маленький ребенок, да и время непростое – 90-е годы. Все тонкости работы пришлось осваивать на практике. В театр с самого начала приглашали профессиональных режиссеров из других городов, и это была серьезная школа.
Как «подружиться» с куклой?
Работа над спектаклем начинается с создания кукол – художники-бутафоры творят настоящие чудеса. Потом запускается постановочный процесс. Если раньше в кукольном театре актеры скрывались за ширмой и зрители видели только кукол, то сейчас, как правило, в спектаклях есть и живой план. Помимо перчаточных и тростевых кукол, артисты работают с планшетными, которые умеют ходить по полу или помосту.
– Научить кукловождению можно не всякого актера, – считает Любовь Сафронова. – Кукла для нас – это не кусок поролона, а настоящий партнер по сцене. Поэтому сначала надо «подружиться» с ней, изучить, как она ходит, как говорит. Бывает, что кукла сопротивляется и мешает раскрыться тому, что ты хочешь сказать и сделать. А потом – раз! – и все получилось: кукла в твоих руках оживает. Это происходит как будто само собой, ты уже не думаешь, какое движение сделать. В этом есть какая-то магия. Перед спектаклем, особенно если долго его не играли, я обязательно беру куклу, чтобы проверить ее или просто подержать в руках, подойти с ней к зеркалу: как она сегодня смотрит.
Одна из самых сложных кукол – марионетка. Взяв ее в руки, надо успокоиться и сосредоточиться, забыть на время обо всем, помедитировать с ней, походить, поиграть. Во время спектакля артисты стоят вплотную друг к другу, каждое движение нитью мелкое-мелкое. Чуть сильнее дернул за ниточку – кукла улетела, чуть слабее – не получилось движение.
Плечом к плечу
Театр кукол – коллективное искусство. Успех полностью зависит от того, насколько слаженно работает актерский ансамбль.
– У нас невозможно быть самому по себе – артисты в буквальном смысле работают плечом к плечу, – рассказывает Любовь Сафронова. – Есть много деликатных моментов. Надо уметь немного умалить себя, свои амбиции ради общего дела. Мы стараемся встать так, чтобы не мешать другим, убираем волосы, не используем косметику с резким запахом. Бывают спектакли, во время которых не можем уйти со сцены, и тут очень важна взаимопомощь: подержать тросточку, подать реквизит. Иногда одного персонажа играют два человека: один управляет руками и ногами куклы, другой – головой. Вы с партнером – соавторы роли и должны действовать синхронно.
Белоснежка и Баба-яга
Почти за 30 лет актриса сыграла множество ролей. Она старается не повторяться, найти для каждого персонажа особенные черты, изюминку. Чем более разнообразные роли играет актер, тем это лучше для его развития, считает Любовь Юрьевна.
– Первой моей ролью в театре была Белоснежка, потом – несколько ведьм, – вспоминает Любовь Сафронова. – Обычно характерные роли играют женщины постарше, и в театре такой «женщиной постарше» – 27 лет – была я (смеется). И хотя по своему амплуа я была героиней, приходилось переучиваться на Бабу-Ягу.
Конечно, есть любимые роли. Я очень любила Дюймовочку в спектакле Николая Боровкова, который уже не идет. До сих пор играю мальчика Рубика в «Абрикосовом дереве» по мотивам армянской сказки. Спектакль поставлен много лет назад, но он очень цельный, в нем выдержан нацио-нальный колорит: горы, абрикосовые деревья, костюмы.
Мне нравятся спектакли, где можно сыграть несколько ролей. Например, «Кошкин дом», который поставил режиссер из Санкт-Петербурга, лауреат «Золотой маски» Петр Васильев. Мы там даже меняемся друг с другом, играем вдвоем одного и того же персонажа. Сейчас Петр Васильев ставит у нас «Гадкого утенка», премьера будет в мае.
Не спешите взрослеть
Некоторые постановки в театре кукол идут годами и десятилетиями – и не устаревают. Более того, их с интересом смотрят и дети, и родители.
– В театр кукол хорошо приходить всей семьей и смотреть спектакль вместе. Тогда у детей и родителей появляется еще одна тема для разговора: обсудить увиденное, сравнить со сказкой или литературным произведением, по которому поставлен. В спектаклях Петра Васильева всегда есть какая-то линия, которая больше понятна именно взрослым.
Очень люблю наш спектакль «Мальчик-с-пальчик», поставленный Константином Боровковым. Говорят, он страшный, но я не знаю, чем можно напугать современных детей, выросших на ужастиках. Дети любят страшные сказки – это факт. Любят, чтобы было одновременно и страшно, и смешно, и чтобы в конце обязательно победило добро.
Казалось бы, что мы можем противопоставить современной анимации и спецэффектам? Пожалуй, ощущение чего-то настоящего, романтического, уникального. В театре кукол много чудес, которые происходят здесь и сейчас – на ваших глазах.
Многие считают, что наша аудитория – детский сад, максимум начальная школа. Но я думаю, что театр кукол может говорить и о чем-то серьезном. Мы видели потрясающие кукольные спектакли «Вишневый сад», «Поминальная молитва». Недавно смотрели «Дон Кихота» в театре Образцова – был полный зал взрослых, детей и даже подростков, которых вообще трудно удержать где-либо. И ведь материал не самый простой, не развлекательный. Я очень хочу, чтобы и в нашем театре было больше постановок для школьников. Подростки уже понимают условность, с ними есть о чем поговорить.
Нередко в современной драматургии добро и зло – понятия относительные, и мне это внушает опасения. Важно, чтобы новая форма в театре не поглотила то хорошее, что было раньше. Театр для детей должен быть лучше театра для взрослых – мы же формируем их вкус, а в чем-то и отношение к жизни.
Екатерина ШЕВЕЛЁВА
