В пространстве современного искусства PRO ART’S на Театральной, 9, проходит выставка Юлии Агеносовой «Обет молчания». Разговор с художником вышел за рамки представленного проекта. Речь зашла о современном искусстве и его восприятии.
Магия волос
В двух залах галереи разместились три скульптуры из медной проволоки и 24 живописные работы: хаотичные линии на светлом или темном фоне. Но что они похожи? Пожалуй, на волосы, оставшиеся на расческе. И это действительно так.
– Почему именно этот материал вас вдохновил?
– Для меня это принципиальный момент. Человеческие волосы – живой материал, в них есть что-то подлинное. Что бы мы с ними ни делали – красили, завивали, выпрямляли, они все равно возвращаются к своей природе и каждый раз напоминают нам, какие мы на самом деле.
С волосами связано множество легенд, обычаев, суеверий. Помните, библейский герой Самсон утратил силу, когда лишился волос? Когда-то локон любимого носили в медальоне, а замужняя женщина обязана была покрывать голову. Студенту перед экзаменом и сейчас говорят: не мой голову, а то забудешь, что учил. Это не просто так. Я недавно услышала гипотезу, что волосы, возможно, хранят частицу нашей памяти.
– Вы рисовали волосы с натуры?
– Да. Меня как художника поразила их красота. Я положила пучок волос на лист белой бумаги, поместила его в файл, чтобы он стал плоским, и рисовала с натуры. И это тоже принципиальный момент: мне было важно срисовать их именно так, как они легли, исследовать форму, которую создала природа. Часть работ выполнена на светлом фоне – я искала оттенок, близкий к цвету кожи. Другая часть – на темном, и тут идея внутреннего света. Это как день и ночь.
Скульптуры, которые вы здесь видите, – мой первый опыт, очень для меня важный. Они тоже выполнены с натуры.
27 дней одного года
Над проектом «Обет молчания» Юлия Агеносова работала чуть меньше года, и часть этого времени пришлась на период самоизоляции. Органичным фоном для работы стала музыка Баха, поэтому «Страсти по Иоанну» звучат на выставке, помогая зрителю взаимодействовать с картинами и скульптурами.
– Над каждой живописной работой вы работали один день?
– Иначе нельзя: краска высохнет, и на ней невозможно будет процарапать изображение. Совершенно естественно, что день создания картины становился для меня днем молчания.
Я была полностью погружена в работу, ни с кем не общалась, отключала телефон.
Волосы в чем-то подобны времени – они безвозвратно покидают голову. Так и время не движется в обратном направлении. Прошел день – его не вернешь. Эту банальную истину мы обычно не осознаем, не задумываемся об этом.
Для меня создание картин стало как бы заговариванием времени. Пока работаешь, время останавливается, ты его не чувствуешь. А на холсте остается энергия одного конкретного дня. Один день был наполнен радостью, другой – тревогой, третий – покоем. Поэтому и работы такие разные. И они неповторимы: их можно механически скопировать, но вернуться в тот день, в то состояние уже нельзя.
– Почему вы выбрали именно эту технику? Как вы к ней пришли?
– Процарапывание мастихином линий по сырой краске – это интересная, эффектная техника, многие художники ее используют. Я и сама применяла ее в других проектах. Но здесь совпало все: мое восхищение материалом, страсть к выразительной линии, техника и сама идея. Работать так с натуры оказалось очень тяжело, но это и невероятное наслаждение. Я занимаюсь живописью более 20 лет, попробовала разные стили, но такого удовольствия от работы не могу припомнить. Так что эта история у меня, думаю, надолго.
Пикассо и таксист
– Поскольку работы написаны с натуры, их нельзя считать абстрактной живописью?
– Видите ли, в чем дело. Если я нарисую ваш портрет, это будет фигуративная живопись. Если же нарисую только ваши волосы – это тоже будет конкретный предмет, но выглядеть такой рисунок будет как абстракция. Эта двойственность меня восхищает. Самое интересное – всегда на грани. А настоящее искусство, не важно, абстрактное или фигуративное, – всегда о жизни. Но, конечно, не так, как в анекдоте про Пикассо и таксиста.
– Напомните его, пожалуйста.
– Пикассо ехал в такси. Водитель узнал знаменитого художника и спросил: «Почему на ваших картинах люди не похожи на людей?» «А как, по-вашему, было бы похоже?» – поинтересовался художник. Таксист показал ему фотокарточку жены. «Разве она маленькая и плоская?» – изумился Пикассо.
– То есть, показывать жизнь не значит ее копировать?
– Конечно. Мы постепенно утрачиваем какое-то животное чутье, интуицию. Как вновь пробудить их в себе? Мне кажется, искусство призвано возвращать нас к нашим чувствам и ощущениям. Абстрактную живопись я люблю за то, что она не «от головы». Тут мозг особо не включишь, и приходится задействовать какие-то другие «мышцы» своей души, чтобы почувствовать – про что это вообще?
Зритель как со-творец
– Важно ли, чтобы зритель угадал тот смысл, который вложил в свою работу художник?
– Абстрактная живопись практически не содержит нарратива. Есть цвет, есть линия, есть название работы, иногда достаточно условное. И это необходимый и достаточный минимум. Ко мне часто подходят зрители и спрашивают: правильно ли я понял вашу работу? Если у зрителя в душе возник именно такой резонанс, значит, и это тоже есть в моей работе – даже если я сама этот смысл в нее не вкладывала. Совершенно необязательно и не нужно выяснять, что хотел сказать художник.
– То есть зритель столь же свободен в своем восприятии, как и художник в своем творчестве?
– Абсолютно. И прелесть абстрактной живописи в том, что художник и зритель – со-творцы. Один нарисовал, другой увидел – и в момент этой встречи возникает искусство.
– Но этот диалог может состояться, а может и не состояться?
– Конечно, и я спокойно к этому отношусь. Если человек придет на выставку и уйдет «ни с чем» – это тоже нормально. Мы со своей стороны сделали все, что могли. Я создала работы. Галерея разместила их в своем пространстве, сделала хорошую экспликацию, свет. Вам остается только прийти. И если вы захотите, если рискнете открыться новому – вы получите этот опыт.
Екатерина ШЕВЕЛЁВА
