В калужском Доме музыки открылась выставка работ художника Владимира Зорина
Работы известного в России художника-графика сравнивают с наследием мастеров времен Дюрера. На выставке представлены его работы, созданные с 1987 по 2020 год. Выставка продолжит работу до 14 марта.
Владимир Зорин живет и работает в Подольске, 36 лет преподает рисунок и живопись в местной художественной школе. Любимый жанр художника – пейзаж: Байкал и Крым, Санкт-Петербург и Москва, маленькие провинциальные городки. Пастели и акварели художник пишет с натуры, над созданием офортов и литографий трудится в мастерской. Присмотревшись к работам, даже неискушенный зритель быстро научится отличать яркие, будто светящиеся изнутри цветные офорты от литографий с их нежными, прозрачными, почти невесомыми оттенками. Художественный талант в сочетании с мастерским владением техникой офорта и литографии дает удивительный результат.
Офорт изобретен в Германии в начале XV века. Известными офортистами были Рембрандт и Гойя, а в России – Иван Шишкин. Эта печатная техника дошла до наших дней без существенных изменений. Художник берет покрытую лаком медную или цинковую пластину, специальной иглой наносит рисунок. Затем погружает ее в ванночку с кислотой, которая протравливает металл там, где был процарапан лак. Обычно мастер выполняет работу в несколько этапов, начиная с самых ярких участков и заканчивая самыми светлыми. После этого наносит на пластину специальную краску и прокатывает ее в офортном станке. Изображение под давлением переходит на влажную бумагу. Чтобы создать цветной офорт, мастер делает отдельную форму для каждого цвета и печатает их последовательно, совмещая изображение. Так выглядит эта старинная техника в общих чертах.
На выставке можно увидеть медные и цинковые формы, с которых печатается офорт, а также инструменты художника: офортную иглу, лупу с шестикратным увеличением и шабер с гладилкой. Последний служит вместо ластика: если мастер не заметил вовремя ошибку, часть вытравленного рисунка придется содрать, загладить и нарисовать заново. Для протравки используется концентрированная азотная кислота, поэтому вытяжной шкаф в мастерской должен быть обязательно.
я, конечно же, офортный станок.
Чтобы сделать форму для офорта среднего размера, мастеру требуется около 200 часов кропотливого труда. Студентов-архитекторов, которые пришли на открытие выставки, эта цифра впечатлила.
Офорт печатается ограниченным тиражом, каждый оттиск подписан художником и имеет свой уникальный номер.
Интересна и редкая ныне техника литографии. Художник наносит рисунок на поверхность камня при помощи специального жирного карандаша или туши. Краска ложится только на те участки формы, которых не коснулся карандаш. Для цветной печати мастер должен изготовить четыре-пять форм. Лучшим для литографии считается известняк из Баварского месторождения, которое уже выработано.
В дореволюционной России в литографских мастерских печатали художественные открытки, причем немалыми тиражами – 2-3 тысячи экземпляров. Владимир Зорин печатает свои литографии тиражом не более 10-15 экземпляров.
– В советское время офорт был очень востребованным, – рассказывает Владимир Зорин. – Работали целые художественные комбинаты, гравюры и офорты продавались в книжных магазинах. Эстамп известного художника можно было приобрести за 5–10 рублей. Маленькие офорты с видами городов охотно покупали иностранные туристы в качестве сувениров. Художников-офортистов было много. Я оказался одним из последних, кто начал работать в этой технике, когда она была еще популярной. В 1983 году я окончил Московский архитектурный институт. Там же на кафедре рисунка преподавал мой старший брат, замечательный художник, архитектор и писатель Леонид Зорин, ныне профессор МАРХИ. Он отправился на стажировку в Ленинград и освоил там эту технику. По возвращении ему предложили «оживить» студию офорта МАРХИ, которая работала в довоенные годы, а потом много лет была законсервирована. Около 20 человек начали работать в этой студии. Отслужив после института в армии, я присоединился к ним.
Поколение художников-офортистов уходит. Печатные техники стали элитарными. Они очень трудоемки. Реализовать работы сложно, поэтому тиражи никто уже не печатает. У меня есть формы, с которых сделано всего один-два отпечатка. Сейчас офорты нужны разве что в качестве подарка либо в коллекцию. Появились компьютерные технологии, которые позволяют получить результат гораздо быстрее. Может быть, эта техника и не исчезнет совсем. Недавно за рекомендациями для Союза художников ко мне обратился молодой человек, показал очень неплохие эстампы. Почему я продолжаю работать над офортами? Наверное, потому что мне нравится сам процесс – он в чем-то сродни медитации.
Екатерина ШЕВЕЛЕВА
