Когда открываешь древнерусские тексты, будь то летописи, официальные документы – челобитные, донесения, отчеты и прочее, поражаешься, насколько поэтической была речь людей в средневековую пору. Между тем, сами они никакой поэзии в том не видели, а просто так говорили. Тем не менее, многие обороты потом вошли в произведения устного народного творчества.
Бросающаяся в глаза «поэтическая» особенность – повторяющиеся предлоги. В древнерусском языке они повторяются как перед однородными членами предложения, так и в словосочетаниях перед определением и определяемым словом. Такое мы встречаем в говорах и до сих пор. Возможно, эти повторы остались с древнерусских времен. Мы уже как-то сталкивались с этим в наших беседах о русском языке, когда читали записи о звездных дождях в Воскресенской летописи:
«…за рѣкою за Окою, въ Олексинских мѣстех мнози люди видѣли, что звѣзды съ небеси, яко дождь, пали на землю…»
Или духовная грамота Ивана Калиты:
«А что ся остало изъ моихъ судовъ изъ серебрьныхъ, а тымъ поделятся сынове мои и княгини моя»
Таких повторов много и в народных сказках, особенно в зачинах:
«На море на Окияне, на острове на Буяне…»
«У одного старичка, у богатого мужичка, не было ни сына, ни дочери…»
Повторы предлогов сплошь и рядом встречаются и в берестяных грамотах, одном из главных источников, дающих нам представление, каким был древнерусский язык.
Вот, например, из последних находок, что представил публике в конце прошлого года исследователь древнерусского языка академик Алексей Гиппиус:
«На Петрѣ на Василевѣ на Велицковѣ рубль,
На Смонкѣ на Захарьiнѣ за Мхомъ полътора рублѧ,
На Наумѣ на Курилови полътора рублѧ на Молвотицехъ»
Грамота, получившая номер 1146, содержит запись долгов жителя Новгорода Петра да Симона и Наума из деревень Замошье и Молвотицы. Этот повтор предлога перед каждым именем и прозвищем создает ощущение, что древние люди чуть ли не былинным слогом выражались.
Вспоминается сразу былина об Илье Муромце и Соловье-разбойнике:
Из того ли то из города из Мурома
Из того села да Карачарова
И потом через несколько строк:
Да й поехал он ко славному ко городу к Чернигову
А ведь эта и подобные ей грамоты рассказывают нам о жизненных ситуациях, порой драматических, а порой и трагических. Не до поэзии их авторам было. Что может быть поэтического в сборе налогов и недоимок!
Калужанам грамота про Петра, Симона и Наума интересна еще и тем, как возникали по знакомой нам словообразовательной модели топонимы в разных уголках страны. За Мхом, то есть, за болотом. Это нынешнее Замошье в Новгородской области. Как калужское Завершье. За Верхом, то есть за оврагом. Топонимов с приставкой за- очень много, и они напоминают о едином языковом пространстве. Как, между прочим, и черты просторечного употребления некоторых слов, тянущиеся из русского средневековья до наших дней.
Подтверждение древности разговорного или просторечного, если хотите, сокращения слов, таких как хочешь – хошь, будешь – бушь, тоже пришло из XIII века. Гиппиус специально обратил внимание на это, рассказывая о грамоте № 1153. Она тоже повествует о трагической ситуации, когда жена и дети беглеца, скрывающегося от наказания за какую-то неуплату, будут взяты в залог княжеской администрацией, если он к сроку не явится отдать долг:
«…ажь ты не боуши си женоу и дети кнѧжь поiмало…»
Таких, пришедших из далекого прошлого слов в нашей речи встречается немало. Стоит только приглядеться повнимательней.
