Через час после того, как президент Владимир Путин объявил о частичной мобилизации, Георгий явился на призывной пункт военкомата.
Пару недель назад мне позвонил замечательный человек – известный в спортивных кругах Калуги футбольный тренер Александр Павлов. Такой радости в голосе Александра Евгеньевича не было, даже когда он сообщил, что его старший сын поступил в Щукинское театральное училище: «Александр! Ко мне в гости пришел один из лучших моих воспитанников!
Он только что вернулся с передовой! Прибыл в отпуск!» Конечно, я не мог не воспользоваться случаем – пообщаться с человеком, несколько месяцев защищавшим рубежи нашей страны. Георгий согласился заглянуть в редакцию.
Не дожидаясь повестки
– Гоша, Александр Евгеньевич сказал, что ты ушел в числе первых…
– Утром 21 сентября проснулся, включил телевизор и услышал, что Владимир Владимирович подписал соответствующий указ о мобилизации. Оделся, позавтракал и отправился в военкомат.
– Даже не стал ждать повестки?
– А чего дожидаться-то?! Я был уверен, что повестку рано или поздно получу. Я ведь служил в ВДВ, в Псковской гвардейской дивизии. И хотя после демобилизации прошло шесть лет, по-прежнему чувствую себя в какой-то степени солдатом, который в самый ответственный момент должен поступать так, как положено солдату в запасе. Сказал своей ненаглядной, что иду в военкомат для уточнения дальнейших действий.
– Ты живешь отдельно от родителей?
– Давно уже самостоятельный человек (улыбается).
– Чем занимаешься?
– У меня строительная компания по возведению домов, ремонту квартир. А по диплому я юрист по правовому обеспечению и национальной безопасности.
– Завидный жених в 26 лет!
– Пока еще действительно жених (смеется). Мы подали заявление в загс еще в конце лета. Думали, осенью, в самое красивое время, распишемся. Однако обстоятельства изменились. Не успели. Но, надеюсь, весной все-таки сыграем свадьбу.
– Как тебя встретили в военкомате?
– Тут же нашли мою повестку. 1 октября невесту обнял, родителей успокоил и отбыл в учебный пункт в Ногинск.
– Сколько времени длилась подготовка-переобучение?
– Около двух недель. Для тех, кто недавно служил, это вполне приемлемый срок, чтобы ознакомиться с современными разработками, системами наведения, новыми прицелами и тому подобным. Я быстро адаптировался, все усвоил. Нужно было вспомнить элементарные вещи. Например, как ухаживать за оружием. Это поможет сохранить жизнь не только тебе, но и сослуживцам.
– Через две недели сразу на передовую?
– Там три зоны: зеленая, желтая и красная. Сначала, естественно, мы вместе с пехотой прибыли в зеленую. Провели в палатках четыре дня. Адаптировались. Кому-то требовалось поменять экипировку – меняли, что-то добавляли, доукомплектовывались.
На войне как на войне
– С каким настроем ехал?
– Панического страха не испытывал. А простой страх, конечно же, присутствовал. Но он и помогал быстрее передвигаться, четче отдавать команды, быстрее реагировать. Больше переживал за подчиненных. Там взгляд на людей совершенно другой. Ты в глаза человеку посмотрел – и понимаешь, кто перед тобой.
– Как проходят дни на передовой? Стрелять приходилось каждый день?
– Нет, не каждый, раз в два-три дня. Дальность гаубиц – до 30 км. Разведка дает координаты, по которым мы выставляем орудия. И уже потом нам докладывают, как мы отработали. А в остальном – обычный военный быт. Сами изготавливали защитные маскировочные полотнища, которыми накрывали блиндажи и орудия, чтобы нас не засекли беспилотники, оборудованные тепловизорами. Но все равно прилеты были и не раз. Еду готовили на газовых походных горелках. По должности я был командиром расчета и замкомвзвода. Мой позывной – «Сибиряк».
– А лицом к лицу с противником приходилось сталкиваться?
– Было дело. Разведка доложила, что рядом живая сила противника. Времени для переориентировки орудий уже не было: гаубицы врыты в землю. Развернули пулеметы, взяли в руки автоматы, приготовились к атаке. Враг подошел довольно близко. Началась перестрелка. Противник стал кидать в нашу сторону факелы. Сначала мы не поняли зачем. Потом догадались – чтобы привлечь дроны с бомбами. Бой продолжался минут десять. Но тогда каждая минута была как полчаса. Они понесли потери, отступили и ушли. У нас была выгодная позиция – мы вели огонь из блиндажа. Они на открытой местности, шли в полный рост. Мы слышали, как переговаривались на английском.
– То есть это были не украинцы?
– Однозначно наемники. И по форме, и по поведению, и по громким перекличкам.
– Какие чувства испытывал во время боя?
– Когда идет бой, все чувства отключаются. Ты сосредоточен на том, чтобы попасть в противника и самому не угодить под пулю. Неуместное вроде бы сравнение, но чем-то это напоминает компьютерную игру. А вот когда все закончилось, такой тремор накрыл: руки трясутся, внутри все ходуном ходит. Вроде бы не трус, десантник, много раз прыгал с парашютом. Помню первый прыжок. Я ведь до армии ни разу на самолете не летал – страшно первый раз, а тут еще и надо прыгать. Ощущение не из приятных. Но настоящий бой – это совсем другие чувства и эмоции.
– Молился?
– Да. Часто. Раньше мимо церкви проходил, не замечая ее. Теперь на храмы смотрю совсем по-другому. Дома уже почти две недели, но только начинаю успокаиваться внутренне, приходить в себя. К алкоголю не притрагиваюсь. Из моего взвода все живыми-здоровыми вернулись, даже серьезных ранений никто не получил. Думаю, в этом тоже есть доля нашей веры и молитвы.
На позиции защитника
– В Калуге открылась психологическая помощь для вернувшихся с передовой. Как считаешь, полезное дело?
– Думаю, это необходимая служба. Мне бы, наверное, тоже не помешала в первые несколько дней. Сейчас уже нет. Там же ребята с разной психикой – у кого-то более тонкая. В зеленой зоне работают психологи. Помогают. Мы же не все пять месяцев в красной зоне были. Отработали какое-то время – нас забирают в зеленую зону – помыться, сменить нижнее белье, отдохнуть, доукомплектоваться, вкусно поесть (улыбается). Три раза нас перебрасывали на другие объекты.
– Гуманитарная помощь доходит до фронта?
– Да. Письма доходят, вязаные носки, свечи блиндажные… Это приятный бонус и поддержка солдату.
– Георгий, как изменилось твое отношение к жизни?
– В чем-то сильно поменялось… Я сам изменился… По-другому стал оценивать каждый прожитый день. Хотя и не был избалованным, так мне кажется (улыбается). Меня так родители воспитали в отношении к труду, к самостоятельности. Футбол тоже хорошая школа, не только для спорта, но и для жизни. Александр Евгеньевич учил не бояться брать на себя ответственность, быстро принимать правильное решение. Это все мне помогало и здесь, и там. На футбольном поле я выступал на позиции защитника. Вот, наверное, с таким ощущением и буду продолжать жить.
Беседовал Александр ФАЛАЛЕЕВ
