Юрий Качнов пронес любовь к народной музыке через всю жизнь. О том, почему он с трех лет не расстается с гармонью и как удалось сохранить самобытный фольклорный ансамбль, музыкант рассказал нашему изданию.
В Калуге праздник не праздник, если не выступает народный самодеятельный коллектив «Лазори». Аутентичные песни, харизматичные солисты и берущая за душу музыка не могут оставить равнодушными. Ансамблю рукоплескали и в Италии, и во Франции, и в Португалии, и в Турции, и во многих других странах.
– Весь коллектив – энтузиасты. Евгений Лагутин два раза в неделю на своей машине на репетиции ездит из Сухиничей! Насколько люди преданы делу, – рассказывает руководитель фольклорного ансамбля «Лазори» Юрий Качнов. – А ведь мы все уже пожилые!
Музыкант-самоучка
Юрий Качнов умеет играть на всех духовых инструментах медной группы, на ударных, рожках и всех видах гармоники. А началось все с простенькой пластмассовой гармошки.
– Мне было года три. До сих пор помню этот инструмент. Желтый мех, – говорит он. – А в пятилетнем возрасте у меня появилась настоящая гармошка. И я, наверное, за две-три недели научился подбирать на слух музыку. Сам я из села Барятино Тарусского района. Бабульки деревенские кричали: «Юра, зайди, спой!» Кто семечек даст, кто петушков или помадку, кто пирожки. Мама ругается: «Ну что ты побираешься!» А я не побираюсь. Меня зовут. И я прихожу.
Юрий вспоминает, что сельская жизнь того времени разительно отличалось от нынешней. В деревнях кто на балалайке играл, кто на баяне или гармошке. С музыкой не расставались.
– Как-то батя заходит, ставит чемодан и говорит: «Это тебе. Открывай» Открыл – а там баян! – рассказывает Юрий. – Отец мне: «Ну, сыграй что-нибудь!» Я беру, надеваю, но сыграть-то на нем ничего не могу. У меня от обиды текут слезы. А тут еще мама спрашивает: сколько он стоил. Полторы зарплаты! Реву. Отец: «Я его сам научу играть!». Каждый день отец Юрия корпел над самоучителем, сначала сам разбирал материал, а потом показывал его сыну.
– Батя никогда не играл на баяне. Но первый мой учитель – отец, – говорит Юрий.
И уже в семь лет Юрий аккомпанировал самодеятельному деревенскому хору. Он вспоминает, что ему дали инструмент, из-под которого его не было видно – только ноги торчали. Это вызвало взрыв смеха у публики. Но как только мальчик заиграл, все замолчали.
– Профессиональный баянист Михаил Кожухов имел дачу в Барятино. Услышал, что пацаненок играет. Зашел к нам в гости и говорит родителям: «Ему бы надо учиться. Вы его в Москву свозите!» –- «Да он на слух играет, а грамоту не знает!» И он начал со мной грамоту разбирать.
Но осенью педагог уехал. Ближайшая музыкальная школа в соседнем селе за 12 км. В советское время это было практически непреодолимое расстояние. И отец Юрия решил сразу же вести мальчика в Москву.
– Когда я учился в шестом классе, батя повез меня на прослушивание в консерваторию имени Петра Ильича Чайковского. А ему говорят: «У нас нет народного отделения! Да и вам бы для начала в музыкальную школу!» Отец объяснил, что в деревне нет таких возможностей. И нас направили в училище имени Гнесиных. Приехали. Вышел дядя. До сих пор его помню. «Чего вы хотели? А инструмент вы привезли?» Инструмент мы не брали – ехать-то далеко. – «Он на наших инструментах не сыграет. До свидания». Вот такой прием. В итоге мы пошли в Центральную музыкальную школу. Меня прослушали. Признали, что у меня абсолютный слух. Сказали: «Оставляйте парня! Мы его возьмем, он у нас будет учиться, будет на полном обеспечении!» Батя обрадовался, приехали домой, матушке рассказывает. А она в слезы. Так и остался Юрий в деревне.
Исключение из правил
Когда он учился в седьмом классе, отец повез его в Калугу на прослушивание в музыкальное училище. Здесь их радушно встретил заведующий кафедрой народного отделения Михаил Ульянов. Он не только посмотрел, как играет Юрий, но и взял его к себе домой на неделю, чтобы с ним позаниматься – подготовить к поступлению в училище.
– Михаила Александровича я считаю вторым отцом, – говорит Юрий.
Через неделю мальчик вернулся домой со стопкой материала, который нужно за год освоить.
– Дома занимался со слезами. Это ж надо сидеть, длительности, четвертные какие-то, восьмые играть, а раньше – я услышал и сыграл. Думаю, зачем мне это. А отец у меня строгий. – «Ну-ка играй!» Я пык-мык, ничего не получается. – «Сегодня на улицу не пойдешь. Если за неделю это не выучишь, вообще гулять не будешь!»
Волей-неволей Юрию пришлось упорно заниматься. И он, не имея за плечами музыкальной школы, поступил в музыкальное училище. Причем сразу на два отделения – народных и духовых инструментов.
С песней по жизни
– Затем я поступил в институт культуры в Москве. Рано женился. Когда супруга была в положении, мне сказала: «Выбирай: или институт, или я!» Конечно, я выбрал жену. А тут еще началась перестройка: есть было нечего, где копейки эти сшибать? Институт забросил, у меня уже были сыновья-погодки. Пошел на завод.
Но с музыкой и на заводе Юрий не расстался. Ведь раньше чуть ли не в каждом цеху был свой ансамбль.
– На моторостроительный завод попал по распределению. Мы собрались – группа работяг – и получился такой дубль «Калинки», – говорит Юрий.
А затем он оказался в ансамбле «Лазори».
– Изначально ансамбль был без инструментов – этнографический. Постепенно мы их ввели: и саксофон, и контрабас, и ударные, не говоря уже о духовых – рожки, флейты.
«Лазори» – необычный коллектив. В 90-е годы прошлого века ансамбль отправлялся в экспедиции в деревни Калужской области, чтобы записать народные песни. Удалось собрать около 800 песен.
– В каждой деревне, в каждом районе свой диалект. Мы уезжали на недели, и все это записывали. Еще и магнитофоны с собой брали. Бабушки как сядут, как начнут петь, послушаешь – и только диву даешься. Как так, консерваторий никаких не заканчивали, а голоса-то какие. Восьмиголосные песни пели, нот не зная! И все четко. Вот это самородки. Сейчас таких уже практически нет. Носители уходят, – вздыхает Юрий.
А когда в деревнях фольклорный ансамбль давал концерты, растроганные старушки приносили из закромов чудом сохранившиеся уникальные русские костюмы с калужской вышивкой и дарили их музыкантам.
– Костюмы у нас этнографические, им по 100 лет. За рубежом огромные деньги за них предлагали. Мы объясняли, что такие вещи не продаются. Им цены нет!
Нет цены и музыке, которую исполняет ансамбль «Лазори». Годы идут, меняются поколения, музыкальные направления, а без фольклорной песни никуда.
Желание петь, дарить людям радость – то, что заставляет коллектив забыть обо всех своих болезнях, невзгодах и выступать.
– Музыка – это наша жизнь. А что такое жизнь? Это подарок. Встал, идешь, солнце светит, человека видишь. Что еще нужно? – говорит Юрий Качнов.
Анна ПЕТРОВИЧЕВА
