Продолжаем рассказывать об интересных уголках нашего города и увлечённых людях. Сегодня заглянем в деревню Городок, в сёла Спас и Росва.
– Матушка увидела Владимирскую икону Божией Матери в гараже. Представляете её чувства? Первая мысль – выкупить. Несмотря на то что это было десять лет назад, человек запросил 400 тысяч. У нас очень хороший приход, много молодых семей, но предпринимателей, которые могли бы пожертвовать большие суммы, не так много. Как быть? Обратились к прихожанам. Деньги собрали за один день. В основном это была лепта вдовицы – кто 200, кто 500 рублей дал. Теперь эта икона всем людям принадлежит, – рассказывает монахиня Афанасия Спасо-Преображенского Воротынского женского монастыря.
Святая земля
Мы на колокольне одного из храмов. Вся округа как на ладони. Пушистые деревья забором выстроились вдоль реки, у стен монастыря пасутся коровы, крик петухов оглашает окрестности. Время здесь будто остановилось. Кажется, если присмотреться, можно вон на той дальней полянке рассмотреть войска хана Ахмата. Звук приближающейся машины возвращает в реальность.
– Дальше по Оке идут холмы, небольшие дачные посёлочки, – показывает в сторону горизонта матушка Афанасия. – Здесь скуплена почти вся земля. Люди строятся. Дядька один аэродром имеет, аэропланчик, два шарика, катает за денежку. Самолётики летают, железная дорога, посёлки рядом – жизнь кипит. Но особую тишину этого места отмечают все группы.
Матушка Афанасия одна из тех монахинь, которые возрождали обитель.
– На этом месте был мужской монастырь, скорее всего, построили его как родовую усыпальницу. До 1930-х годов здесь было кладбище. Сначала знатных людей хоронили, потом уже простых. Предание рассказывает о том, что на месте Преображенского собора раньше был деревянный храм, в котором хранилась икона Преображение Господне. Она была чудотворной, люди её почитали, исцелялись.
Матушка Афанасия может долго и подробно рассказывать историю этих мест, начиная от Стояния на реке Угре. Но впечатляют не факты и даты, а то, как всё здесь преобразилось за каких-то 20 лет!
– Владыка Климент решил возрождать гимназию, училище, семинарию, увидел по документам, что здесь был древний монастырь. Он спросил: есть ли желающие возродить монастырь и попробовать себя в монашеской жизни. Мне было 19 лет. Господь призвал, по-другому не скажешь, – рассказывает Афанасия.
Аскетичное монашеское облачение скрадывает фигуру и прячет часть лица. Но глаза у матушки молодые, озорные. Она рассказывает, как в нулевые впервые увидела обитель. Руины храмов, проржавевшая советская техника, разорённое кладбище не испугали юных монахинь. Они жили в вагончике, на тачках вывозили мусор, возделывали землю и верили, что смогут вдохнуть жизнь в святое место.
Вопреки всему
– После революции здесь был склад зерновых, лётного обмундирования. Во время войны в подвале церкви люди прятались от бомбежки. В Преображенский храм попала бомба. Угол был разбит. Но он выстоял. Сейчас храму почти 500 лет, – говорит матушка.
Во время разговора прилетел аист, сел в гнездо и начал издавать трескучие звуки.
– Страдает, – поясняет Афанасия, – две самочки жили на водонапорной башне. На оголённые провода сели, погибли. Вот теперь он ищет самочку. И найдёт! За него же все молятся.
Ветки яблонь под тяжестью плодов склоняются до земли, на лозах зреет виноград, часовня, как плывущий лебедь, белеет на фоне ярких цветов. И трудно поверить, что здесь, стоит копнуть землю, наткнёшься на человеческие останки.
– Везде люди. Площадь, перекрёсточек – всё, что под плиткой. Когда кладбище в 30-е годы разорялось, тракторами и бульдозерами всё было снесено. Первое время, когда мы возделывали огород, повсюду было море костей, и пуль, и гильз. Мы делали братские могилы – собирали черепки, руки, ноги и хоронили, чтобы люди упокоились в земле, – рассказывает матушка.
Пушистый кот в тени спрятался от солнца.
– У нас, как и в любом монастыре, море кошек. Наступает осень – всё, что дети «наиграли», всё, что народилось на дачах, нам подбрасывают. Раздаём, пристраиваем, – говорит матушка. – Да и в каждом корпусе есть рабочая кошка. Первое время мы не могли справиться с мышами, а сейчас всё хорошо. И на коровнике, и на хоздворе живут штук 20. Все привиты, стерилизованы.
Между Введенским храмом и Спасо-Преображенским собором установлены солнечные часы.
– Делал очень хороший мастер, широта и долгота земного шара соблюдены. Часы совершенно точные, – подводит к ним матушка. – Появились они неслучайно. Их подарили Татьяна и Константин Орловы. Несколько лет назад Татьяна была за рулём, попала в аварию. В машине все, кроме неё, погибли. Её буквально собирали по частям. Два с половиной года она жила без речи, памяти. Муж и папа женщину выходили. Раньше она была человеком не особо воцерковленным. А тут она поняла, что неслучайно Господь оставил ей жизнь, и стала активной прихожанкой.
Обретённые святыни
Матушка ведёт нас в небольшой соборный храм. Белокаменный пол, иконостас во всю стену, роспись.
– Всё было ободрано, исписано трёхэтажным лексиконом. Сейчас, по милости Божией, в первый раз за свою историю храм расписан настоящей фресковой живописью – это не краски, это камень, растёртый в пыль. Роспись храма посвящена всем российским святым просиявшим, – говорит матушка.
Она показывает на лики святых, называет их имена. А потом подводит к иконе, которую прихожане выкупили за 400 тысяч.
Следующий храм также поражает убранством. В нём роспись посвящена жизни Богородицы. Почти в каждой иконе частицы мощей.
– Когда очередная группа у меня спрашивает: «У вас есть чудотворные иконы?», я им рассказываю историю Казанской иконы Божией Матери, – с этими словами монахиня подводит нас к небольшой иконе.
– Она найдена несколько лет назад в Воротынске, на огороде. Мальчик, когда копал картошку, нашёл её в земле завёрнутую в мешок. Мы её не мыли, не реставрировали, поставили в киот. По вере вашей будет вам, – говорит матушка и крестится. – Конечно, мы не можем постичь все чудеса Божьи. Икона 70 лет пролежала в земле. Когда храмы разорялись, люди что-то прятали. И вот этот крест тоже был найден. Москвич купил домик в Спасе. В 2006 году наша старенькая сестра проезжала мимо его дома, человек вышел, протянул крест и говорит: «А вот вам ваш крест!» Крест, и правда, из нашего храма, запрестольный.
На улице мы замечаем, что порог церкви оборудован специальным пандусом для инвалидов.
– Мы занимаемся социальной деятельностью, помогаем инвалидам, сотрудничаем с домом престарелых, – говорит матушка. – Уже больше 12 лет у нас действует клуб для семей, воспитывающих детей-инвалидов, ребят с ДЦП и ментальными нарушениями. Таких семей более 70. Каждое воскресенье сёстры с ними занимаются – отдельно с родителями, отдельно с детьми. Ещё мы дружим с Полотняно-Заводским детским домом-интернатом для умственно отсталых детей, опекаем калужскую женскую колонию. Когда люди выходят из тюрьмы, от них стараются избавиться, не берут на работу. А им и так очень сложно. Хотя бы за церковь смогут зацепиться, многим это помогает выплыть.
Монахи взяли на попечение нескольких престарелых лежачих бабушек. У каждой старушки своя история.
– Одну взяли из деревни, избушка вросла в дом, а бабушка оказалась никому не нужна. Другую полиция привела – мошенники обманули, и она осталась без квартиры, – говорит Афанасия.
Также в монастыре живёт несколько инвалидов, бывших воспитанниц детского дома.
– Им понравилась церковная жизнь, но никто их не принуждает к постригу, – отмечает монахиня.
Периодически в монастыре живут слепые и глухие девочки. До ковида для таких ребят на территории храма действовал лагерь, сейчас его деятельность приостановлена.
Мы идём среди аккуратно подстриженных кустарников, клумб с пышными цветами и непривычными для нашей полосы растениями. Например, из Иерусалима сюда привезли кустарник сумах.
– Не все сразу готовы идти в храм. До этого нужно созреть. Пусть люди через красоту придут, – говорит на прощание матушка.
Неувядающие композиции
Недалеко от храма в небольшой деревне Городок Татьяна Дёмина тоже своими руками создают красоту – вечные букеты.
– Женщина занимается разнотравьем, – рассказала нам по дороге в деревню Елена Маркина, заместитель начальника отдела Спасских сельских территорий. – У неё растут лагурус, бромус, бриза, софлор и так далее. Эти растения сохраняют форму, цвет, а иногда и аромат длительное время. Из них получаются чудесные букеты, прекрасные цветочные композиции.
Хрупкая Татьяна Дёмина, встретив нас у калитки, сразу показывает свои владения. Как только фотограф пытался запечатлеть её у какого-нибудь яркого цветка, женщина отрицательно качала головой. И вдруг вывела нас к каким-то невзрачным заросшим грядкам.
– Этот колосочек называется лагурус. Видите, какой он меленький. А это скабиоза звездчатая. Быстро отцветает, на месте цветка остаются вот такие шарики, – показывает Татьяна Викторовна серые растения.
Взгляд фотографа от грядки к грядке тускнел.
– Из них получается очень красивый флористический материал, – объясняла женщина.
И вдруг подвела нас к беседке, и мы увидели вазы с невероятными цветочными композициями. Какого же было наше удивление, когда в них мы узнали серые растения с грядок. Они изменили цвет, сохранив форму.
– Четыре года назад мы с мужем ходили по лесу, увидели красивые колосья. Я их собирала, высушивала. Но некоторые стали осыпаться. Я стала думать, как их сохранить, да ещё бы и подкрасить чуть-чуть. На просторах интернета попадались очень интересные статьи. И вот уже четвёртый год я занимаюсь сухоцветами. Сначала дарила подарки друзьям и родственникам, а теперь хочется открыть небольшой бизнес, флористы заинтересовались, – говорит цветовод.
Татьяна Викторовна считает, что никаких особых секретов и сложностей нет – растения отбеливаются, стабилизируются, окрашиваются и становятся частью композиций. А потом круглый год радуют глаз.
Забытая усадьба
Проезжая мимо Росы, мы, конечно же, не могли не обратить внимание на усадьбу Урусовых. От некогда красивого строения остался только остов, исписанный похабными надписями. Вечерами здесь собирается молодёжь, а проезжающие автомобилисты используют «готический» дом как общественный туалет.
– Предназначение его теперь не совсем понятно: был ли это служебный корпус или конный двор. Далее по дороге видны ещё несколько строений, также имеющих, на мой взгляд, отношение к поместью, часть из них используется для хозяйственных нужд. Согласно краеведческим книгам, усадьба основана во второй половине XVIII века калужским наместником Кречетниковым. Затем она принадлежала его племяннице, бригадирше Шепелевой, – рассказывает Елена Маркина. – Последний владелец усадьбы Росва – Сергей Дмитриевич Урусов. Он был заметным политическим и общественным деятелем.
Судьба усадьбы печальна.
– «Готический» дом сгорел, парк зарос, кругом запустение, – говорит Елена.
Но местные жители не теряют надежды, что когда-нибудь усадьба возродится и станет одной из жемчужин Калуги. Но пока не находится меценат.
Елена ФРАНЦУЗОВА
Фото Антона Забродского
