Ветеран ВМФ России, гвардии мичман запаса – о службе на флоте
и о буднях подводников
Александр Чернов – продолжатель военной династии. Его предки по мужской линии со времен Петра I служили в Военно-морском флоте. Уже четвертый год он является руководителем мероприятий, которые проводятся ко Дню ВМФ в Калуге.
– Александр, вы не коренной калужанин?
– Я родился во Владивостоке. Детство и юность прошли на берегу Тихого океана. Отец был мичманом. В 1980-м он пропал без вести на военной базе во Вьетнаме, в городе Камрань. Мне тогда исполнилось семь лет. Мама работала в военном ателье, она мастер военного пошива. Я считаю, что женам моряков, которые служили в советское время, надо ставить памятник. В то время корабли уходили в море надолго, на 14–16 месяцев боевой службы…
– Трагедия с отцом не отпугнула вас от военной карьеры?
– Я всегда гордился отцом и, сколько себя помню, мечтал о море и военной службе. После школы поступил в училище по специальности «электромонтажник по ремонту подводных лодок». Призвали в армию в 1991-м. Срочную службу проходил на Дальнем Востоке радиотелеграфистом. Также нас учили радиолокациям. После срочной остался в Военно-морском флоте. Меня направили в дивизию атомных подводных лодок. Имею на своем счету несколько автономных плаваний, каждое –
90 суток!
– Наверное, тяжело выдержать три месяца в закрытом помещении?
– Скажем так, нелегко в плане психологии. Ты не видишь ни солнца, ни земли. 90 дней одни и те же лица.
– В коллективе случались срывы, возникали конфликты?
– Мелкие недоразумения были, конечно. Не без этого. Но чтобы серьезные конфликты – такого не было. Если бы что-то подобное произошло, человека, во-первых, изолировали бы, а по возвращении тут же списали. Там таких не держат. Все прекрасно понимают, что от каждого зависит жизнь остальных. Как говорят, в подводной лодке либо все живы, либо все в одной могиле. Экипаж – как одна семья, это братство, помощь друг другу в любых жизненных ситуациях.
– Как проходит обычный день на подлодке?
– Четыре часа стоишь на вахте – обычная рутинная работа. Затем подвахта – четыре часа теоретических занятий: учимся выживать. Изо дня в день, из смены в смену, мы повторяем свои действия, доводим их до автоматизма, чтобы применить в аварийных ситуациях. Потом отдых, и снова на вахту. Подводники постоянно заняты – учеба, отработки. Даже на берегу они всегда в боевой готовности: в любой момент их могут выдернуть и отправить в море.
– Что подводник берет с собой в длительный поход?
– Уходя в море, мы всегда брали с собой несколько банок перекрученного лимона. Витамины нужны, солнца-то нет. И обязательно шампунь. Потому что, как правило, на подводной лодке проблемы с пресной водой. Моешься забортной водой, ни одно мыло при этом не мылится. А ополаскиваешься только пресной. А в автономном плавании за бортом вода всего +2…+3 градуса.
– Вся ваша служба была связана только с подводными лодками?
– Нет. Моя первая супруга погибла, когда нашему сыну было всего восемь месяцев. Какое-то время пришлось уделять сыну. Служил в военной комендатуре гарнизона, был старшиной и командиром взвода. Потом к воспитанию подключились мои родители, и я ушел на гвардейский ракетный крейсер «Варяг» – флагман Тихоокеанского флота. Его штатный экипаж составляет 485 человек. Таких крейсеров в строю тогда было всего три: «Москва», «Устинов» и «Варяг». Они считаются убийцами
авианосцев.
– Нештатные ситуации случались?
– Однажды, было это на «Варяге», перед выходом в море загорелся один из постов, под которым находился артиллерийский погреб.
Я попросил у механика разрешения подняться наверх, где располагались каюты мичманов. Нужно было проверить, есть ли там люди. С несколькими ребятами в итоге вытащили трех молодых мичманов. При этом мне пришлось снять свою маску и отдать человеку, который уже задыхался. После этого я часа полтора дышал чистым кислородом в санитарной части.
А еще была нештатная ситуация на подводной лодке. Антенну для радиосвязи замотало на барабан и заклинило. Пришлось всплывать, рискуя быть обнаруженными, – работали в районе Орионы. Исправлять неисправность пришлось вручную. А шторм был 2–3 балла. Работали минут 40. Все промокли и обледенели, температура была – 27 0С. Успели, нас никто не обнаружил. И никто не заболел.
– Ранения были или вы везунчик?
– У меня осколком гранаты была повреждена рука, перебиты сухожилия. Пальцы не двигались. Боялся, что останусь инвалидом. Но наш старший прапорщик, замечательный человек, сказал мне: «Я научу тебя печь хлеб». Зачем? – недоумеваю. Но послушался. Замесить мешок муки вручную, скажу вам, – дело нелегкое. Зато через три месяца рука у меня заработала.
– Были дальние походы?
– В 2004 году посетили пять стран, заходили в шесть портов. Было много интересных встреч. Например, в Дели, прямо напротив российского посольства, жило племя бедуинов. Были в Китае. Заходили в порт Джакарты. В тот момент верующие отмечали праздник Рамадан. Мы, как военные моряки, как представители российского государства, уважали местные традиции.
И даже старались ничего не есть до захода солнца.
– Как относились к вам, русским морякам, местные жители?
– Очень хорошо! Везде, где бы мы ни были, нам были рады. Говорили: «Россия – многонациональная страна, которая живет в мире и всегда встает на защиту других государств». Вьетнамцы очень радушно нас принимали. Они до сих пор сожалеют о том, что мы убрали оттуда свои военные базы. Местные жители, например, американцам плевали в спину. Говорили, что США приносят только войну.
– В Калуге давно обосновались?
– Сюда я переехал, выйдя на пенсию, в 2012 году. Калуга стала моей второй родиной. Здесь появилась моя большая настоящая семья. В 2018-м мы расписались с женой. Вскоре родилась дочка. В 2019-м на День Военно-морского флота мы обвенчались в главном морском соборе Калужской области, который находится в Козлово. Сейчас у нас три дочери.
– По морю, по службе скучаете?
– Служба в Вооруженных силах России – большая честь. Каждый выбирает именно те войска, где он себя видит.
Я счастливый человек. Служба на флоте мне многое дала.
А море – да, снится постоянно! И хочется вернуться на службу, на родной корабль.
Беседовал Николай ЕГОРОВ
Фото из семейного архива Александра Чернова
