247-й театральный сезон в калужской драме открылся спектаклем «Борис Годунов»
Знаменитое произведение Александра Сергеевича Пушкина, рассказывающее о последних днях правления одного из самых ярких деятелей русской истории, в постановке главного режиссера театра Роберта Манукяна произвело на зрителей неоднозначное впечатление.
«ВЕСОМО, ГРУБО, ЗРИМО»
Первое, что привлекает внимание при взгляде на сцену, – огромные иконы Божьей Матери и ангелов. Александр Сергеевич, неожиданно возникающий на переднем плане, молится перед образами и стремительно начинает что-то записывать гусиным пером. Спустя мгновение мы понимаем, что поэт, вдохновлённый «преданьями старины глубокой», создает своего «Бориса Годунова». Зрители погружаются в атмосферу Руси XVI века. Мрачные деревянные остовы полусгнившей крепости, колокольный набат, периодически повторяющийся в течение всего спектакля, – все передает настроение темной эпохи Смуты. Общий план смотрится монументально, как сказал бы Маяковский, «весомо, грубо, зримо». Художнику-постановщику Борису Шлямину это прекрасно удалось. Отсылают в прошлое и нарядные дорогие костюмы знати. Простой люд, как и полагается, одет в серое, неброское (художник по костюмам – Оксана Богданович).
ДЛЯ ПУШКИНСКОЙ КАРТЫ
Отдельно хочется отметить бережное отношение к тексту Пушкина: актёры произносили его выразительно, никак не переиначивая, именно так, как и было написано классиком. Думаем, что эта постановка «Годунова» хорошо бы подошла для школьников, знакомящихся с произведением на уроках литературы. Все строго и классически, без новомодных современных прочтений, то, что нужно для понимания произведения. Однако, возможно, юным зрителям спектакль покажется скучноватым и затянутым. Долгие монологи и нединамичные сцены быстро утомляют и рассеивают внимание. Даже некоторые взрослые, зевая, прикрывали рты.
ОХ, ТЯЖЕЛА ТЫ, ШАПКА МОНОМАХА!
Царские бармы в калужском «Годунове» примерил на себя Сергей Лунин. Актер постарался вжиться в роль царя Бориса, показать его сложную личность и страшные муки совести, но удалось ли ему это? Все реплики героя показались одинаково патетичными, и как-то по-человечески проникнуться к нему не получилось. Даже кульминационная трагическая мизансцена смерти Бориса Годунова отклика в душе не нашла. Сложно сопереживать человеку, если этого самого человека за образом совсем не видно. Шапка Мономаха оказалась для Сергея Лунина действительно тяжела.
ДА ЗДРАВСТВУЕТ ЦАРЬ ДИМИТРИЙ ИВАНОВИЧ!
Непростая роль Григория Отрепьева, провозгласившего себя царевичем Дмитрием, досталась Вячеславу Соколову. Его образ показался спорным. Со своим героем актер так и не смог сродниться. Действительно непросто стать, пусть на мгновение, коварным самозванцем, готовым идти к власти по головам, проливая невинную кровь. Эта задача не из легких.
Не совсем понятной осталась и пикантная сцена разговора Григория с Мариной Мнишек (их играют в очередь Елизавета Лапина и Анна Сорокина). Почему полуобнаженная роковая красавица махала плетью перед Лжедмитрием, было неясно. Возможно, через это действие режиссер хотел показать слабость и уязвимость Григория, его вольный нрав, окончательный отказ от иноческого прошлого и наставлений Пимена. Но, если это так, посыл читается с трудом.
ЛУКАВЫЙ ЦАРЕДВОРЕЦ
Князь Василий Шуйский в исполнении Валерия Смородина, напротив, получился достаточно живым. В спектакле Шуйский появляется в пяти сценах – довольно много при таком большом количестве персонажей.
В каждом эпизоде он играет значительную для сюжета роль. Было интересно наблюдать, как герой плетет свои хитрые интриги и добивается желаемого ловкостью ума.
Интересной режиссерской задумкой показалась сцена с игрой в городки. Шуйский подговаривает князя Воротынского (Ярослав Орляченко) устроить смуту, метая биту в сложенные деревянные фигурки. Создавалось ощущение, будто все политические замыслы, да и правление страной – всего-навсего очередная игра, забава для этих людей. А может быть, разбивая деревянные фигурки, князья разбивают государственное единство, целостность? Каждый зритель мог сам додумать этот символ.
«…И ЛЕТОПИСЬ ОКОНЧЕНА МОЯ»
Особенно запомнился герой Кирилла Бессонова, летописец Пимен. Пожилой монах Чудова монастыря усердно трудится, не смыкая очей всю ночь, над своей последней летописью. Сгорбленный и уставший, он уже хочет удалиться на покой. Когда Пимен рассказывает Григорию Отрепьеву о делах своей бурной молодости, на глазах у зрителя монах преображается. Он как бы вновь становится молодым, его голос звучит уже не по-старчески. Но, когда разговор от минувшего возвращается к настоящему, Пимен вновь становится пожилым летописцем, по-отечески наставляющим юного инока.
В планах режиссера Роберта Манукяна работа над новыми классическими постановками. Зрители будут с нетерпением ожидать их появления на сцене и перечитывать классику.
Екатерина СЕМЕНОВА
Фото Калужского областного драматического театра
